Академия. Вторая трилогия
Шрифт:
В первый раз для Гэри это было испытанием. Ему стало дурно от настоящего открытого небо Сарка, закружилась голова… И хотя позже он летал по бесконечным пространствам Галактики, Гэри опасался, что этот огромный купол возродит его прежние фобии.
Но ничего не произошло. Неизвестно почему, но купол не вызывал у него неприятных ощущений. Страхи растаяли. Гэри набрал в грудь побольше воздуха и начал.
Гром аплодисментов прорвался даже в церемониальный зал. Гэри шел между двух колонн «Серых»,
— Поразительно, сэр! — радостно обратился к Гэри командир отряда. — Вы сделали такие точные предсказания насчет Сарка.
— Мне кажется, что люди должны просчитывать вероятный исход событий.
— Значит, слухи не врут? У вас действительно есть теория, которая позволяет узнать будущее?
— Отнюдь, — поспешно ответил Гэри. — Я…
— Идем скорее, — поторопила его Дорс, которая шла рядом.
— Но я бы хотел…
— Идем!
Обернувшись, он помахал рукой людям, запрудившим все видимое пространство. В ответ загремели аплодисменты. Но Дорс тащила его влево, к толпе официальных наблюдателей. Они стояли плотной группой и приветливо махали ему.
— Женщина в красном. — Дорс указала на нее.
— Эта? Она в официальной делегации. А раньше ты говорила, что она работает на Ламерка…
Высокая женщина полыхнула огнем. Яркие живые языки пламени окутали ее с головы до ног. Она страшно закричала. Ее руки хлопали по телу, безуспешно пытаясь сбить пожирающее пламя.
Толпа запаниковала и бросилась врассыпную. Гвардейцы окружили бедняжку. Пронзительные крики перешли в булькающий хрип.
Кто-то направил на нее огнетушитель. Женщину облепила белая пена. Наступила внезапная тишина.
— Возвращайся обратно, — приказала Дорс.
— Но как ты…
— Она просто засветилась.
— Загорелась, ты хотела сказать.
— И это тоже. Я прошлась по толпе, пока ты заканчивал речь, и положила ей в сумку твою одежду.
— Что? Но ведь я надел ее!
— Нет, ты надел то, что я принесла с собой. — Она усмехнулась. — Твое пристрастие к одинаковым костюмам очень пригодилось.
Гэри и Дорс прошли мимо восхищенных рядов официальной делегации, и Гэри вовремя вспомнил, что нужно кланяться и кивать. Он улыбался, а сам шептал жене:
— Ты утащила мои вещи?
— Да, после того, как агенты Ламерка подсадили в них маленький сюрприз. Я прихватила с собой запасной комплект из твоего гардероба. Когда я, немного подождав, проверила одежду, в которой ты пришел, нашла фосфорный воспламенитель, установленный на сорок пять минут.
— Но как ты узнала?
— Лучшее время подобраться к тебе — эта дурацкая церемония у «Серых», когда нужно раздеваться догола. Элементарно, простая логика.
Гэри заморгал.
— А ты говоришь, что я умею предсказывать события.
—
— И слава богу. Я бы не хотел…
— Мой милый, боги здесь ни при чем. Я хотела оставить ее в живых, чтобы ее могли допросить.
— А, — протянул Гэри, чувствуя себя наивным идиотом.
Глава 4
Жанна д'Арк обнаружила в себе одновременно и храбрость, и страх.
Как и Вольтер, она заглянула в свое "Я", прорвавшись на свои самые глубинные уровни. Она просто хотела повернуться. Но, проанализировав команды, обнаружила, что малейший шаг приводит к падению. А какие-то бессознательные фрагменты ее разума вдруг сообщили, что падение осуществляется по кривой. Эти мельчайшие вторичные сущности мимоходом упомянули какие-то «центробежные силы» (термин выскочил из глубин памяти, и в одно мгновение она осознала его значение), посредством которых она обретет равновесие для следующего шага… требующего дальнейших вычислений.
Невероятно! Ее тело, кости и мышцы, нервы и связки — все это оказалось лабиринтом маленьких "Я", связанных и переговаривающихся друг с другом..
Вот это да! Неопровержимое доказательство Божьего творения.
— Я вижу! — воскликнула она.
— Нашу не правильность? — мрачно спросил Вольтер.
— Не грусти! Эти миллиарды "Я" — высшая истина!
— Как, по мне, все это печально. Наши сознания, увы, не приспособлены для философии и науки. Точно так же они не созданы для поиска, еды, борьбы, бегства, любви и утрат.
— Я многому научилась у тебя, но только не меланхолии.
— Монтень определил счастье как «единственный стимул к посредственности», и я должен признать его правоту.
— Но вспомни! Туман, который вокруг нас, говорил такие же мудреные фразы. Мы можем понять их. И еще — моя душа! Все доказывает, что она — совокупность мыслей и желаний, намерений и сожалений, воспоминаний и дурных шуток.
— Ты воспринимаешь эту внутреннюю работу как метафору духовности?
— Конечно. Как и я, моя душа — бесконечный процесс, воплощенный во Вселенной. Неважно — с помощью чисел или атомного строения, добрый сударь.
— Значит, когда ты умираешь, твоя душа возвращается в некое абстрактное хранилище, из которого мы ее взяли?
— Не мы. Творец!
— Доктор Джонсон убедился, что камень реален, когда пнул его. Мы знаем, что наши сознания реальны, потому что ощущаем их. Значит, всевозможные явления вокруг — странный Туман, Копии — равны в однородном спектре, лежащем между камнем и "Я".
— Бог вне этого спектра.
— Ага, понятно. Для тебя Он — это Великий Хранитель на Небесах, где все мы «записаны», как говорят компьютерщики, так?