Академия
Шрифт:
— Эх, как было бы хорошо, если бы мы все смогли поступить, — опустошив свои тарелки, и довольно утерев губы салфеткой, мечтательно заявил Насри.
Кстати, Насри был одним из тех небогатых парней, что стояли с семьями у ворот. Второго звали Хантердей. Они оба были местными, из Гардаграда. У Насри родители владели двумя кузницами и сейчас готовились открывать третью, а у Хантердея занимались торговлей, и в последнее время смогли заметно подняться, открыв сеть лавок в нескольких городах. Так он, по крайней мере, нам рассказал, пока мы шли до столовой.
— Все двести человек? —
— Конечно, нет, — улыбнулся Насри. — Только мы вшестером. Содер, а ты уже решал задания на логические способности?
— Ну… я… это… — сделав круглые глаза, начал блеять Содер, прекрасно разыгрывая недалекого простачка. После той конфликтной ситуации мы с ним, как и договаривались, старались отвечать на все вопросы односложно, незатейливыми фразами, изо всех сил показывая себя физически крепкими, но при этом весьма недалекими. — Вроде решали с Гаретом. У нас один пастух был. Он нам любил всякие загадки задавать. Мы их с Гаретом знаете, как отгадывали? У-у-у!
— Понятно, — дружно улыбнулись парни, начав переглядываться между собой, и при этом бросая на нас сочувственные взгляды.
Честно, я чувствовал себя не в своей тарелке. Я вдруг понял, что не люблю, когда на меня смотрят, словно на ущербного! Более того, ненавижу! Но… Сделал мысленный вздох, натянул на лицо широкую улыбку, и дружелюбно обвел глазами новых знакомых.
— А вы долго готовились?
— Я два года, — с готовностью выпалил Насри.
— А я три! — воскликнул Тин. — Под руководством специально нанятого преподавателя. Сердер Гомери. Слышали о таком?
— Нет, не слышали, — усмехнулся Хантердей. — Небось, это какой-нибудь отчисленный студиоз из торгового училища.
— Что? — вспыхнул Тин. — Он не студиоз! Он…
Между ребятами разгорелся жаркий спор. Они, совершенно забыв про меня и Содера, с пылом рассказывали друг другу, кого из практикующих репетиторов следует считать хорошим, а кого нет. Очень быстро они перешли к описаниям заданий, которые им приходилось решать, и с которыми, по мнению их наставников, они должны были столкнуться на вступительных экзаменах. Мы с Содером обменялись многозначительными взглядами. Невероятно, но наши новые знакомые, увлеченные спором, чуть ли не с пеной у рта оглашали невероятно ценную информацию, которую, спроси их напрямую, отказались бы продать даже за деньги. Зачем давать знания потенциальным конкурентам за желанные места в Академии?
Американец тут проявил себя настоящим талантом ведения разговора, время от времени подкидывая новый вопрос, от которого спор разгорался с новой силой. Мне оставалось только слушать и запоминать.
— Прошлогодние абитуриенты столкнулись с быстрым счетом, — с упоением говорил Хантердей. — Вот такая задача была. В помещении было пятнадцать детей. Взрослых было еще два раза по столько же. Сколько всего людей было в помещении?
За столом повисло молчание.
— Ого, — наконец, произнес Насри. — Это надо на десятки раскладывать. И на полудесятки. Сложно. Мой репетитор решал такие задания быстрее, чем белка разгрызает орешек, но я их так и не освоил. Мне легче черточками на песке считать.
Я благополучно скрыл свое удивление за приклеенной к лицу
К сожалению, дальнейшую беседу прервал звонок, призвавший абитуриентов пройти на площадь Академии. Там мы обнаружили двести столов, выставленных в пять ровных рядов. На каждом столе стояла чернильница с пером, и лежали листки желтой бумаги.
Первый экзамен в новом мире. Я был уверен, что без труда решу все задания, но все равно чувствовал дрожь в коленях.
— Сдаем листки последними, — шепотом сказал Содер, и двинулся к ближайшему столу.
Я сделал шаг следом. Ну, что ж… Погнали!
Кабинет приемной комиссии
Летающие над абитуриентами невидимые шары непрерывно передавали информацию о ходе экзамена, преобразуя ее в четкое изображение на столешнице большого черного стола, за которым сидели все члены приемной комиссии. Каждый управлял своим шаром, зорко высматривая возможных нарушителей. Вскоре такой был обнаружен.
— Третий ряд, тридцать четвертая парта, — резким тоном произнесла Тифани Клафелимиди. — Девушка. Шпаргалка в рукаве платья.
В тот же миг в сторону указанной парты направился один из присутствующих на площади магов. Юная леди из рода Васкерсов провалила экзамен.
Следующие пятнадцать минут в кабинете царила тишина, которую нарушил Аврелий Драгомир.
— Коллеги! — удивлённым тоном воскликнул он. — Посмотрите на пятый ряд. Вторая и третья парты.
Восемь шаров незамедлительно проследовали в указанную точку, замерев всего в полутора метрах над головами абитуриентов.
— У меня такое впечатление, что они все задания знают, — через пять минут сказал ректор.
— Это невозможно, — возразила Клафелимиди. — Мы их подготовили только вчера. К ним доступа не было.
— Я знаю. Не подскажите, кто эти молодые люди?
— Юные баронеты из вольных баронств. Гарет Плевакус и Содер Смэлл, — через несколько секунд ответила Сильвия Корнуэлл, магесса девятого круга Стихии Воды.
— Хм… — ректор задумался. Затем принял решение. — Аврелий, во время экзаменов наблюдай за этой парочкой. И вне экзаменов тоже. Только незаметно для них.
— Понял, господин ректор.
Глава 4
Глава 4
Тиллиана Типполи Талииди с волнением ждала своей очереди. Абитуриентов по одному вызывали в центр академической площади, где на красивом золотом постаменте всеми цветами радуги переливался огромный магический камень. Артефакт, изготовленный архимагами Магического Совета Тардинского королевства специально для открывавшейся Академии, и названный в честь первого ее наставника Камнем Дарелла, предназначался лишь для одной единственной цели — точное определение уровня магического таланта и его направленность. И сейчас от этого артефакта зависела вся ее дальнейшая судьба.