Акцент судьбы
Шрифт:
Приветственные речи окончились, и началось представление. В королевской ложе включили подавители шума, и стало сразу заметно тише.
Виллан повернулся к Киму:
— Как тебе наш праздник?
— Как всегда, впечатляет. Это очень сплачивает народ.
— В этом и есть основное предназначение празднований.
На арене разворачивалось феерическое действо, одни события сменялись другими, мелькали аллегории и исторические факты, а на гигантском экране — фрагменты исторических реконструкций. Представление было в полном разгаре, когда на экране мелькнуло лицо самого Кима. Ким сразу переключил внимание на экран и увидел себя и Виллана, стоящих на трапе челнока, потом появились фрагменты
«Так это же адмирал Тоси, — наконец сообразил Ким. — Какого… Да они что, сдурели?»
Он удивленно повернулся к Ульяне:
— Это еще что?
Она оторвалась от представления и взглянула на экран:
— Фильм, причем очень хороший. Мне понравился. Тебя изобразили довольно похоже. Режиссер за него приз получил.
— Да они там наверняка все переврали, — возмутился Ким.
Виллан снова повернулся:
— Прошу свое возмущение не показывать. Репортаж из ложи будет вестись все время празднования.
— Чья это работа?
— Хочешь благодарность выразить? Ни за что не догадаешься.
Ким сразу сник:
— Неужели его величества?
— Ее величества, — поправил Виллан.
— Мог бы сразу догадаться. Это что, для воспитания подрастающего поколения?
— Ким, ты меня пугаешь. Нельзя же сразу угадывать, — веселился принц. — Надеюсь, твое самолюбие не сильно пострадает?
— А меня спросить забыли? — кипятился Ким.
— Ким, мы же не совсем еще… Неужели кто-то сомневался в твоем ответе.
— Может, еще и памятник на площади поставите? — съязвил Ким.
Виллан от души расхохотался:
— Ты даже не представляешь, насколько серьезно этот вопрос обсуждался в парламенте. Лишь вмешательство его величества не позволило возвести прижизненный памятник одному молодому человеку.
Ким только развел руками:
— Бред.
— Может, и бред. Но после этого фильма конкурс в училище пилотов подскочил до пятидесяти человек на место. А наиболее востребованными из учебных пособий среди офицеров нашего флота являются записи лекций по искусству тактических операций одного известного тебе старшего лейтенанта. И вообще, Ким, если не хочешь сгореть от смущения, лучше не спрашивай больше ничего. Даже я стал популярен благодаря тебе.
— И как мне теперь смотреть в глаза людям?
Виллан, немного подумав, на полном серьезе сказал:
— Даже не представляю. С твоим характером я бы вообще старался в глаза не смотреть.
На следующий день Кима к себе вызвал Тец:
— Ко мне с официальным запросом обратилось правительство мира Аффен, настоятельно просят оставить тебя у них для продления твоей миссии. Так вот, чтобы для тебя это не явилось неожиданностью, я отказал. Во-первых, вопрос об использовании тебя для подготовки командного состава не согласован с Объединенным штабом. Во-вторых, есть решение отправить тебя в академию для дальнейшего служебного роста Как ты на это смотришь?
В глазах Кима мелькнуло сомнение.
— Господин адмирал, для поступления в академию необходима немалая выслуга, к тому же там существует возрастной ценз, до которого мне еще восемь лет.
— Эти ограничения не являются обязательными; они могут быть не приняты во внимание, если у соискателя имеются особые заслуги, и он подтвердит на специальной комиссии свою компетентность. Заслуги у тебя есть, а компетентность ты уже доказал, что, я думаю, не помешает тебе снова продемонстрировать ее перед представительной комиссией. — Тец увидел сомнение Кима и добавил: — Не скрою: появление слушателя академии, не отвечающего возрастному цензу, вызовет много вопросов, которые принесут большие проблемы в учебе. Более того, тебе постоянно
— Господин адмирал, а может, мне все же не торопиться, ведь многие могут воспринять мое появление в академии как оскорбление?
— Ты можешь и подождать, а вот флот ждать не может. Вопросы квалифицированных кадров всегда стояли достаточно остро, а теперь, когда масштабы конфликта непрерывно расширяются, флот как никогда нуждается в «молодых, действительно талантливых офицерах, которые легко берут на себя всю полноту ответственности, чего явно не хватает нашему флоту». Да, ты мне не напомнишь, чьи это слова?
— Это я по молодости и глупости сказал, господин адмирал.
Тец махнул рукой:
— Да ладно тебе. Подхалима из тебя никогда не получится, лучше даже не начинай осваивать подобные премудрости, это привилегия тупых и слабых духом. В общем, так. Приказ и сопроводительную я подготовил, рекомендации Павода у меня уже есть, так что это не только моя блажь. Скоро в штаб объединенных миров направляется курьер, отбываешь с ним, на сворачивание своих дел у тебя одни сутки. Впрочем, ты можешь и отказаться, здесь тебя ждет блестящее будущее. — И, глядя на удивленного Кима, продолжил: — Да-да. Я в курсе о сделанных тебе предложениях принять гражданство Аффена, так же как и знаю о твоем отказе. Выбор твой одобряю: почивать на лаврах весьма утомительно и ужасно неинтересно. И еще, вчера на досуге я посмотрел твои лекции. Конечно, из-за трудности автоматического перевода трудно давать оценку качеству преподавания, но мне понравился третий курс. Я пока еще не разобрался в методе оценки эффективности применения тактических схем, но, насколько я понял, это работает, и работает эффективно, особенно при многоходовых операциях. Я что-то не припомню такого в академической программе, откуда взял?
— Это сразу из нескольких источников. Гильян, Кубер, Де Кольц и обобщение по динамической модели Сараса.
— Сарас. Что-то не припомню. Это кто?
— А он к флоту отношения не имеет. Он математик, его решения, относящиеся к неустойчивым динамическим моделям, применяются в основном в чисто научных целях. Практическое применение его работ произошло совсем недавно, когда он смог внедрить в свои модели таблицу ограничительных параметров, позволяющих до приемлемого уровня снизить количество решений. В одном из научных журналов он предложил частный случай решения своих моделей, которые очень хорошо подошли для оценки тактических схем. Весовые коэффициенты я взял из работ Гильяна и Кубера, а вот ограничительные параметры подробно прописаны в работах Де Кольца.
У Теца вытянулось лицо. Только что ему показали, что он безнадежно отстал от военной науки, а ведь он считал себя весьма прогрессивным представителем Объединенного штаба, и теперь его высокое самомнение рассыпалось в прах.
«Черт знает что! — с досадой рассуждал он. — Видимо, придется снова пройти восстановительную терапию да засесть за учебу, а не то сожрут и костей не оставят. А что же мои аналитики-то прокололись? Тут, можно сказать, прорыв в военной науке, а они ни сном ни духом. Вернусь — задам им жару, пусть встрепенутся маленько. Но парень-то, это какой же у него кругозор — углядеть такое? Надо мою сопроводительную дополнить. Нет, не зря ему обещают золотые горы в этом мире, ох не зря, хоть и не могут они его оценить в полной мере, но чувствуют, что он им просто необходим. Но нам тоже такие нужны и нисколько не меньше, чем им. Так что надо ускорить его отправку в Содружество, хоть он и отказался от гражданства, однако, чем черт не шутит, вдруг все-таки согласится». А вслух сказал;