Акцент судьбы
Шрифт:
— Не надо сгущать краски, не так все плохо, у нас постоянно увеличивается количество слушателей.
— А качество?
— Хватит, господа, раз кандидатура старшего лейтенанта Томова вызывает такие споры, прошу проголосовать, — подал голос председательствующий.
Голосование проводилось в данном случае не просто принятием решения «да» или «нет», просто каждый член комиссии ставил определенный количественный балл «за» или «против». В случае если количество баллов было больше определенного процента в ту или другую сторону, то решение принималось, если процент не набирался, то решение должен был принимать один из членов комиссии по выбору председательствующего.
— Ну
Келлер с удивлением посмотрел на председателя:
— Я не думаю, что после собеседования изменю свое мнение относительно Томова.
— Тогда он не будет принят. Переходим к следующей кандидатуре…
Ким открыл дверь кабинета:
— Разрешите? Старший лейтенант…
Сидящий адмирал прервал его взмахом руки, молча указал на кресло, а сам отвернулся и стал смотреть в окно. Ким сел на предложенное место и замер. Кто такой Келлер, Ким прекрасно знал, его заслуги перед Содружеством были хорошо известны, он также являлся автором многих научных трудов, которые составляли значительную часть в программе академии. То, что Кима пригласили на собеседование, означало, что комиссия не приняла окончательного решения, и теперь от Келлера зависело, будет он слушателем академии или нет. Но Ким также знал об отношении Келлера к возрастному цензу слушателей, и не сомневался в его решении, поэтому на душе стало спокойно и определенно. Когда затягивание разговора стало казаться неприличным, адмирал все же повернулся к Киму:
— Комиссия не смогла прийти к окончательному выводу относительно вашей кандидатуры, поэтому решение приму я. Не скрою, что голосовал категорически против принятия вас в академию, но процедуры требуют, чтобы я принял решение после собеседования с вами. Итак, молодой человек, что вы можете мне предложить, чтобы мое мнение кардинально поменялось?
Ким ненадолго задумался:
— Прошу прощения, но вы задали трудную задачу. — Потом Ким дерзко взглянул на адмирала и, улыбнувшись, добавил: — Я думаю, даже изначально невозможную. Но если это так, то сразу предупреждаю, никакой трагедии у меня не случится, я прекрасно понимаю трудность положительного решения в данном случае и поэтому не могу обижаться.
Келлер помрачнел:
— И какие же трудности у нас возникнут в случае положительного решения?
— Главное — прецедент снижения возрастного ценза. В этом случае наверняка найдутся авторитетные люди, которые будут на этом основании требовать такого же исключения для некоторых молодых людей, а так как они не несли тягот военной службы, они будут лучше подготовлены по теории, и поэтому у них больше шансов пройти конкурс. Что в последствии сильно скажется на имидже академии, а этого категорически допускать нельзя.
— Смелое заявление. Но мне кажется, вы ошибаетесь: академия выше протекции. Может быть, у нас есть другие причины?
— Вполне вероятно, но у меня сложилось именно такое мнение.
— А вы можете отстаивать свое мнение?
— Свое мнение я могу отстаивать, безусловно, если это не помешает выполнению приказа, но могу сказать, что изменю его сразу, если к этому будут все основания.
— Вам легче, а я не могу так быстро менять мнение. На этом разговор можно закончить.
Ким встал:
— Разрешите идти?
— Кстати, где будете проходить службу дальше?
— Не знаю. Но, по всей вероятности, пойду в летное училище. Мне сказали, что я неплохой пилот,
— А раньше по тестам вам не рекомендовалось быть пилотом?
— Запрещалось. Это можно увидеть в моем личном деле.
— А почему вы решили, что являетесь неплохим пилотом? Ведь у вас не было летной подготовки?
— Извините. Просто так сложились обстоятельства: боевые пилоты меня часто использовали в качестве спарринг-партнера на симуляторах, вот и освоил, а потом набрал летные часы, когда выполнял роль инструктора.
— И в тот период за спасение подопечного получили внеочередное звание?
— Да.
— А потом вас решили отправить на Аффен в качестве инструктора по летному делу.
— Нет. Статус моего пребывания там определен не был.
— То есть? Вас отправили туда просто так?
— Почему меня туда направили — большая загадка.
— Так что же вы там делали?
Ким слегка усмехнулся:
— Работал у них в академии.
— Стоп. А вот отсюда более подробно. Садись. — И адмирал снова показал на кресло. — Мне давно хотелось узнать подробнее о состоянии нового флота, а так как ты там был, то, значит, знаешь их изнутри. Давай по порядку.
Ким принялся давать характеристику флоту Аффена. Сначала перечислил основные технические данные кораблей и их вооружений, потом подробно обрисовал производственные мощности этого мира, дал прогноз замены вооружений с учетом передачи им технологий после вступления в Содружество. Потом перешел на описание подготовительного процесса кадров для флота, как Аффену в рекордно короткие сроки удалось создать полностью боеспособное соединение, которое впоследствии продемонстрировало свою высокую боевую готовность. Адмирал внимательно слушал. Такого подробного описания он не получал еще нигде и сразу почувствовал, что лейтенант не впустую пребывал в этом мире, а, видимо, принимал непосредственное участие в подготовке персонала флота. Только сейчас до него стало доходить, что Тец не просто дал ему превосходную рекомендацию, он умолял обратить внимание на этого перспективного молодого человека, и не зря в Аффене его ценили. Авторитет Теца немного раздражал Келлера, он считал, что Тец — чистый практик и не ему судить о науке академии, хотя в жизни им никогда не приходилось сталкиваться в спорах, и поэтому оппонентами они не были. Правда, Келлер всегда был готов вступить с Тецем в спор по любому поводу, но, как оказалось, не в этот раз.
— Ну вот вроде и все. Если я что-то упустил, можете спросить. Что знаю, отвечу.
— Я так и не понял из вашего рассказа, в каком качестве вы там находились.
— Изображал из себя преподавателя.
— И по какой дисциплине?
— Искусство применения тактических операций.
— Вот как. И как успехи?
— Успехи — в чем? Как изображал? Трудно сказать, я же все больше по учебнику.
— Прошли весь учебный материал?
— С небольшими сокращениями весь.
— Сколько понадобилось времени?
— Четыре месяца.
— Что-то не клеится: видимо, сокращения были все-таки очень значительными.
— На эти лекции отводилось по шесть часов ежедневно.
— При таком темпе просто невозможно усвоить материал.
— На самом деле к этим шести часам надо еще присоединить два часа занятий на виртуальных тренажерах, и еще по три часа других дисциплин.
— Круто. А как же люд и выдерживали такой распорядок?
— А многие и не выдерживали. Таких переводили в облегченные группы. Кстати, большинство потом вернулось, медицина Аффена творит чудеса.