Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 2
Шрифт:
— Мы выберемся, — пообещал Рэм, усмехнувшись окровавленными губами. — Не думай ни о чем, восстанавливайся.
Он уложил Исао в регенератор и запустил программу восстановления, а сам рухнул на пол, и все поглотила тьма.
Вспышка… Боль… чудовищная, сводящая с ума боль…
Вспышка… тело горит огнем, жажда убивает… боль терзает каждую клеточку… хочется кричать, но нельзя… хочется умереть, но смерть не выход, он еще не отомстил тирану за родителей и сестру, он не имеет права сломаться, сломаться и позволить тьме забрать себя навсегда…
Вспышка… Рэм с трудом открывает глаза и заставляет
Вспышка… Амизи… его любовь и его боль… он хотел ее увидеть, просто посмотреть ей в глаза, посмотреть и спросить за что она так его возненавидела, почему предала… Рэм достал из потайного углубления в стене медальон-телепортатор, сжал его руке и телепортировался к ней в спальню. Тихий вскрик девушки возвестил его о том, что она рассмотрела в каком он состоянии. Рэм понимал, что выглядит сейчас ужасно: израненный и покрытый кровью он мало походил на того Рэма, которого она привыкла видеть, но все же он надеялся, что… Да, он надеялся, что она не виновата, он все еще надеялся, что она не предавала. Он смотрел на Амизи, такую ослепительно красивую, и надеялся, что она рискнет сбежать с ним. Рэм шагнул к девушке, но так отпрянула, а в ее прекрасных глазах застыл страх… страх и паника. И тогда его надежды разлетелись в прах — она таки предала его. Она никогда не любила, просто тешила свое самолюбие и играла с ним, а когда появилась возможность, то продала его тайну, решив стать императрицей. Рэм посмотрел на ослепительную красавицу, которая разбила его сердце, растоптала его чувства, отдала на растерзание тирану… Но что бы она ни сделала, он продолжал ее любить и не мог причинить ей зла. Рэм горько усмехнулся и ушел, телепортировавшись обратно к Исао.
Вспышка… Он спорит с Астартой, умоляя ее отпустить их с Исао, но та и слышать ничего не хочет. Она заблокировала любые перемещения по приказу тирана и не намерена нарушать этот приказ. Астарта уверяет, что сможет договориться. Она говорит, что если он сдаст Исао, то она сможет вымолить для него прощение.
Вспышка… Рэм едва держится на ногах после отчаянного боя с хранительницей. Впрочем, если бы не Исао, он бы так и остался в комнате управления древними системами, не в силах не то, что встать, а даже пошевелиться. У него все плывет перед глазами, а боль настолько сильна, что затмевает все… он не понимает, почему Исао продолжает тащить его за собой по темным тоннелям подземных ходов…
Вспышка… Миг яркого солнца и боль взрывается в каждой клеточке его тела… у него нет даже сил кричать… но приходит благодатная тьма, которая принимает его в свои объятья, неся забвение…
Вспышка… Кто-то его трясет и боль возвращается… Стон срывается с его потрескавшихся губ… у него нет сил более терпеть, тьма зовет, и он хочет уйти, хочет уйти от боли, постоянной боли, которая преследует его всю его жизнь.
— Борись! — слышит он сдавленный голос. — Не смей умирать! Борись же!
Кто-то вливает ему в горло жидкость, но у него нет сил и глотать, он умирает, и знает это.
"Не смей умирать! — кричит его неф и отчаянно целует. — Слышишь, не смей! Ты уже почти
— Рэм! Рэм!
Его снова встряхнули и потащили куда-то.
— Мы вырвались, — облегченный выдох Исао. — Слышишь? Мы свободны.
— Он умирает, — раздается незнакомый голос. — И здесь уже ничего не поделать. Он не просто чудовищно изранен, он стремительно мутирует.
— Мутация? — потрясенный выдох Исао.
— Слишком стремительная, — говорит тот же незнакомец. — Его организм сам не справится, а регенератора у нас нет.
— Мутация… — задумчивое и вдруг его снова подхватывает Исао и куда-то опять тащит.
— Оставь меня, — хрипло выдыхает Рэм.
— Борись! — яростный ответ. — Ты наследный император, носитель и воин, веди себя соответственно!
Рэм стискивает зубы и невероятным усилием приоткрывает глаза, ставшие слишком чувствительные к свету.
— Вот так, — слабая улыбка появляется на губах Исао. — Борись.
— Ты сказал носитель, — незнакомец кажется просто темным пятном, но его голос звучит отчетливо.
— Да, Рэм носитель, — подтверждает Исао.
— Тогда, возможно, у него есть шанс, — едва слышное, и незнакомец подхватывает Рэма с другой стороны. — Тащим в ванную и заливаем восстанавливающей жидкостью. Если повезет, то выживет.
Вспышка… Он горит, пылает, невыносимая боль рвет на части его тело. Крик хриплым, едва слышным стоном срывается с его губ.
— Терпи, — холодный голос незнакомца.
Рэм стискивает зубы и приоткрывает глаза, стараясь рассмотреть того, кто так легко дает невыполнимые советы.
Ругательство срывается с его губ, и незнакомец смеется, а Рэм проваливается во тьму…
Вспышка… Рэм открывает глаза и заставляет себя выбраться из ледяной ванны. Тело отказывается слушаться, его трясет от боли, холода и слабости, но он упрямо гонит себя под душ. Теплые струи воды приносят облегчение, но боль все еще сильна, однако теперь ее можно уже терпеть. Он кое-как доползает до халата и кутается в него, а затем, держась за стенку, добирается до выхода из ванной. Двери удается открыть не с первого раза, но он справляется и на подгибающихся ногах выходит.
Комната встречает его полутьмой, которую едва разгоняет луч света, падающий в спальню через приоткрытую дверь. Откуда слышны голоса.
— Согласен, парень силен, настоящий воин, но от таких повреждений ему не оправиться. Даже если мутация его и не убьет…
— Рэм справится, — это голос Исао.
— Ты же видел, в каком он состоянии. Это полутруп. А еще мутация…
— Он всю дорогу прошел сам, я только немного поддерживал его.
— Хочешь сказать, что хранительница вам не помогла? — скептичное.
— Астарта отказалась нас отпускать. Она требовала от Рэма выдать меня тирану и тем спасти свою жизнь. Он отказался.
— Как же тогда вы сбежали? — озадаченное.
— Рэм отрубил все древние системы, пленил хранительницу.
— И она вот так просто позволила это?
Раздался ироничный смех и ядовитое:
— Брось рассказывать сказки, малыш.
Рэм стиснул зубы и, призвав на помощь всю свою волю, преодолел расстояние до следующих дверей, шагнул в проем, где оперся плечом, чтобы не рухнуть на пол, и ровно произнес: