Акелдама - кровавое поле битвы

Вихрева Елена

— И что это значит? — Лесной Властелин пораженно уставился на потухший монитор коммуникатора. Теперь у мужчины было еще больше вопросов без ответов.

Темный Император как раз закончил разговор, когда в дверь осторожно постучали. Он чуть не рассмеялся, насколько тих и неуверен был этот стук. Договоренность с Пустынным Властелином притушила горящую в нем ярость — теперь он вполне мог себя контролировать.

— Входите, — его голос звучал повелительно, но уже достаточно спокойно.

— Мой Император, — в один голос произнесли и так же синхронно поклонились оба прибывших советника.

— Дайске, — жесткий

голос Такеши если и встревожил мужчину, то этого нельзя было сказать по его невозмутимому виду, — ты посмел проигнорировать мое указание по поводу сохранности нубит?

— Нет, мой Император, — советник, недрогнув, встретил яростный взгляд алых глаз Темного.

— Кто? — Такеши перенес свое внимание на Даичи.

— Бирут, — спокойно ответил тот, как всегда владея максимумом информации, — и… простите, мой Император, за плохие новости — Исао.

— Вот как, — тяжело вздохнул Такеши.

— Какие будут приказания? — Даичи был рад досадить высокопоставленному сопернику.

— Бирута в темницу, его людей прошерстить на предмет чрезмерной лояльности. Представить мне предложения о новом назначении на место Бирута.

— А по поводу Исао?

— Забудь, — глаза Темного Императора так вспыхнули, что советники непроизвольно вздрогнули. — С Исао я сам разберусь. От вас требуется лишь молчание, — и дождавшись когда советники склонятся, принимая его волю добавил: — Даичи, Бирут уже должен быть в приемной, займись им. Дайске, останься.

Даичи еще раз поклонился и намеревался уже выйти, когда Император подошел ближе и, опалив взглядом, припечатал:

— Не заставляй меня избавляться от тебя. Выбирая между тобой и Исао, я всегда выберу его.

— Но…

— Несмотря ни на что. Это понятно?

— Да, мой Император, — выдохнул непослушными губами мужчина, понимая, что Император его ценит, иначе никогда не сделал бы такого «последнего предупреждения».

— Рад, что ты понял. Свободен, — за советником с мягким шелестом закрылась дверь, и Темный Император повернулся к оставшемуся: — Дайске, ты должен знать, что теперь у нас есть доступ для одного дипломата на территорию, подконтрольную Лесному Властелину.

— Но как? — ахнул от неожиданности советник — Витольд никогда не шел ни на какие уступки…

— Я с ним только что говорил. И мы подписали договор, — Император передал планшет с подписанным соглашением советнику.

— Боги! Вы невероятны! — Дайске быстро пробежал глазами текст договора и замер, запнувшись об имя. Мужчина медленно поднял глаза и неверяще уставился на своего Императора. — Джибэйд… Рэм Джибэйд?

— Это был единственный шанс, — небрежно пожал плечами Такеши.

— Мой Император, Вы хоть представляете…

— Полностью.

— Но…

— Это не обсуждается, Дайске.

— Это ведь такая опасность для Вас! Он же истинный наследник трона…

— Я знаю, — странная иронично-насмешливая улыбка скользнула по губам Темного Императора. — И он для меня совершенно неопасен…

Анита спала, просто спала. Ру отказался в этот раз забирать ее, сказав, что просто не сможет удержать себя в рамках, а потом они оба будут жалеть о случившемся. Она спала, и ей снова снился сон. Девушка оказалась на уже знакомой арене. Только в этот раз шел сильный дождь. Она отбросила с лица мокрые волосы и сразу же заметила его. Отчаянная грусть захлестнула ее: он стоит напротив нее — такой мужественный, красивый и высокий. Они слишком поздно поняли, что созданы друг для друга — рок сделал их врагами… Она

всегда знала, что он сильный, очень сильный, а сильные люди принимают жесткие решения… и она почти прости его, почти, но не совсем. Любовь, отчаяние, грусть и боль сплелись в один неразрывный клубок… Затаив дыхание он ждет ее решения, но она поклялась и теперь не в силах отступить. Их гордость стоит между ними. Его лицо холодно и непроницаемо, лишь надежда бередит сердце. Но вот она подтверждает вызов… его глаза — два омута отчаяния и боли. Он медленно обнажает мечи, и они сходятся в последнем поединке. Глаза в глаза… Ох как же это и мучительно и сладко кружить с ним в смертельном танце под звон клинков, остро чувствовать его близость, видеть в его глазах ту же боль, что сжимает ее сердце… Вдруг его рука дрогнула… атака…алая кровь на черном доспехе, один его меч падает, а он ловит ее, разворачивает так, что ее спина прижимается к его груди и… его клинок пронзает обоих. Она поднимает голову, и его шепчущие «люблю» губы накрывают ее последнем прощальном поцелуе — сладком от любви и соленом от сожалений, крови и слез…

Она снова проснулась с криком на губах и тупой болью в груди. Слезы медленно текли по ее щекам, а она дрожала и отчаянно цеплялась за нежно, но крепко обнимающего ее Дамира.

— Шерити, я здесь, я с тобой, — успокаивающе шептал он, — это был сон, просто сон.

Мужчина мягкими, бережными поцелуями высушил ее слезы, продолжая шептать о своей любви. Он все так же обнимал ее, когда она расслабилась и вновь погрузилась в сон. Он продолжал обнимать любимую и молить Богов отвести от нее все плохое…

Легким поцелуем Рунихера разбудил Аниту. Его тревожили ее сны. Особенно тот, что с завидным постоянством повторялся. При тех ментальных способностях, что у нее были, этот сон мог быть вещим.

— Ру, — она порывисто обняла его. — Мне снова снился тот сон.

— Ани, — неф поднял девушку и пересадил себе на колени, чтобы было удобнее ее обнимать, — попытайся в следующий раз понять где ты находишься и с кем у тебя поединок. Это очень важно, поверь.

— Я бы больше никогда не хотела его видеть, — от одного воспоминания о том, что она чувствовала, Анита вздрогнула и еще крепче прижалась к нефу.

— Мне жаль, Ани, но боюсь это вещий сон, — очень мягко произнес Рунихера, — и единственный способ что-то изменить в будущем — это полностью в нем разобраться.

— Я постараюсь, Ру. Но он меняется. Не сильно, но меняется.

— Значит ты принимаешь в реальности такие решения, что влияют на будущее. И сон это отображает. Это хорошо, Ани, — он искренне улыбнулся, — значит ты сможешь все изменить.

— Мне так больно во сне, — едва слышно всхлипнула она. — Боль, отчаяние и безнадежность… А еще любовь… Ру я так сильно люблю того, чье лицо рассмотреть не в силах. И это меня невероятно пугает. Я знаю, что он мой враг. Как можно любить врага?

— Очень просто, Ани, — он ласково гладил ее по волосам. — Мы не вольны выбирать любимых. И бывает так, что в битве за миг до удара видишь любимые глаза, но уже ничего не можешь поделать. А нужно было всего лишь откровенно поговорить, и тогда мог бы быть шанс…

— Она была твоим врагом?

— Нет, Ани, она просто была по другую сторону, — Рунихера взъерошил девушке волосы и грустно улыбнулся. — Мы никогда не были врагами.

— Как ее звали?

— Для меня она была Лин, — щемящая грусть была в его глазах. — Остальные знали ее как Апполин — разрушительницу. Она была гением технологий.