Аккорды сердца

Нова Алёна

Перед глазами только пелена, а в теле жажда.

Когда остаёмся наедине, вижу перед собой не умелую шлюху, опустившуюся на колени, а совсем другую девушку. Другие черты, другой цвет волос, другое всё, но мне нужно отвлечься, иначе я просто заявлюсь к Нике.

– Станцуй для меня сперва.

Она послушно идёт к шесту, когда одна композиция сменяется другой.

Медленный и тягучий мэш-ап двух песен, одна из которых сейчас таранит мне нутро едва различимым шёпотом птички, выдирая мои последние нервы с корнями.

«Ты и я — бесконечность…

Бесконечная

нежность и боль.

Пламя в сердце и вечность

Брызг морских на губах соль…

Как вообще, блять, можно смешивать рэп и что-то настолько возвышенное? Похер, что получилось такое охуительное комбо, но мне-то что теперь с этим делать?!

Моё настроение девица замечает сходу и возвращается, хватаясь за мой ремень, а мне больно уже не физически.

Всё перекручивает от неправильности, от чужого запаха и рук на теле, так что клуб я покидаю совсем озверевшим и полным решимости кого-нибудь убить, что даже забываю о Вене, оставшимся на попечении Вити.

По одному виду друг понимает, что я в заднице и просто предусмотрительно молчит, открывая и закрывая для меня двери, напоследок сунув какой-то органический успокаивающий коктейль.

Помогает слабо.

А дома всё по старой схеме — душ, я и кулак, наяривающий на светлый образ упрямой птички, не желающей принять мою помощь.

И снова злость.

На себя, на мир, на Нику, на мужиков, которым она решила продаться.

Зачем, а?..

Вечером у меня нет никакого желания поднять задницу с постели, и я продолжаю залипать на сохранёнках в телефоне, а потом опять лезу в сеть. Пересматриваю вообще всё, что могу найти о своей одержимости, и чувствую себя малолетним сталкером, когда натыкаюсь на статью о её возможных романах.

Спортсмены, деданы-рокеры, зелёные рэперки и прочий зоопарк — со всеми её уже успели свести и развести раз по десять…

А кто этот долбаный Джокер, с которым у неё больше всего фоток? Что за рожа ублюдская, разукрашенная под хохлому? Там даже не угадать, мужик это или баба… Ну ничего, Бэтмен уже в городе, скотина.

Успокаиваюсь, только когда натыкаюсь на наши с ней последние изображения с того дня в универе, и они одновременно радуют меня и в то же время нет.

«Новый поклонник?» - терзаются желтушники, а под статьёй как всегда диванные критики обсуждают чужую жизнь, потому что своей нет.

А моей семейке, небось, уже доложили о моём прибытии в город? Представляю физиономию бати, когда он узнал, что блудный сын не только вернулся, но ещё и спутался с «какой-то безродной девкой».

Что ж, завтра полюбуюсь лично.

«Я заеду за тобой, птичка», - шлю перед сном, не рассчитывая на положительный ответ, но когда приходит сообщение с фото, я понимаю, что это война, причём, развязал её я.

Она отправляет мне в ответ свои идеальные ноги в пене и отсветах свечей, а на их фоне красивый такой фак со свежим маникюром.

И почему, спрашивается, я лыблюсь, как последний дебил?

7

«Только глянь, свидетелем чего я стала!»

Я уже довольно долго рассматриваю присланное

подругой фото сталкера, развлекающегося в клубе, и не понимаю, почему не отпускает странное режущее чувство в груди.

Ну развлекается, дяденька — мне-то что?

А вот поди ж ты…

Я не спрашивала, как Тая оказалась в том злачном месте, потому что догадывалась, кто спонсор этого увеселительного тура. Я вообще ничего не спрашивала — просто злилась и до сих пор злюсь на себя, потому что какого фига я вообще должна злиться на постороннего мужика за его досуг?

Но тормознуть себя не получается.

После нашей очередной встречи в торговом центре у меня было такое настроение, что когда вернулась домой, мама ни слова мне не сказала, но стоило Тае отправить мне этот подарочек, и я перешла в режим Халка.

В таком состоянии нельзя ничего решать, и мне приходится перенести свой визит за собаками на другой день — благо, меня прекрасно понимают.

А вот потом мама вновь берётся за моё воспитание, и мне становится совестно за своё поведение, потому что волновать её никогда не входило в мой список правил, а сейчас я сама на себя не похожа.

– Я не знаю, что он такого натворил, но твои нервы тебе дороже, - решительно пресекает мою истерию на пустом месте, хотя мне всё ещё хочется хлопать дверьми и пинать ни в чём не повинные мусорные баки, как в подростковом возрасте.
– Давай устроим сегодня девичник, и ты мне всё расскажешь.

Такие дни — редкость в наших реалиях, поэтому я с радостью соглашаюсь, и до самого вечера мы как старые подружки, которые давно не виделись, сидим на кухне, правда, вина я в отличие от мамы, не пью.

Она потрясающий слушатель, но и рассказчик не менее интересный.

Пока я собираюсь с мыслями, она делится невероятной историей, как ей сделали заказ сразу на двадцать свадебных платьев для травести-шоу, и мне очень легко вообразить всё, что там происходило.

– Просто представь, как широкоплечий серьёзный мужчина входит в ателье и заявляет об этом так уверенно и громко, словно сам собрался их все на себя примерить, - хохочет она, и я обожаю звук её смеха, любуясь мелкими морщинками вокруг глаз.
– Оказалось, и правда собрался.

– Это здорово, что у тебя теперь столько заказов.

– Это всё благодаря тебе, моя умница, - опять не нарадуется, а мне до сих пор некомфортно.
– Я бы никогда не смогла уйти с прежней работы и делать то, что хочу без тебя.

– Мам, это всего лишь деньги, - привычно отмахиваюсь, видя, как она не согласна.
– Но я не буду с тобой спорить.

– И правильно, - грозит мне пальцем.
– Потому что c матерью спорить чревато. Выкладывай, что там у тебя за история?

Когда готова, не могу больше молчать о нашем знакомстве с Михаэлем, да и от мамы вообще сложно что-то скрывать — я с ней всегда всем делилась. Про его брата я умалчиваю, не собираясь волновать её, но про предложение скрывать не получается, поэтому я как приговорённый жду своей участи, вернее, реакции на весь этот цирк.