Аколит
Шрифт:
Из невозможности манипулировать наследственным материалом проистекало множество ограничений в работе с живой материей, которые Повелителям Жизни приходилось или как-то обходить, или просто смиряться с их существованием. Например, химерический организм нельзя было сделать бесполым. Мало того, что хирургическое удаление или магическое подавление развития соответствующих желёз отправляло в тартарары гормональный баланс, так оно ещё и сильно влияло на поведение и интеллект в целом – не в лучшую сторону.
По той же причине республиканские химероделы создавали изделия исключительно женского пола: по неоднократно проверенной статистике именно такие гибридные организмы были более стойкими к внешним и внутренним повреждениям,
Или вот например сделать химере на основе лошади или коровы (да хоть кошки) шесть конечностей тоже не было никакой возможности, просто потому, что таких зверей, птиц или там пресмыкающихся не существовало. Даже влияние дикой магии Шрама не могло извратить подвергшийся мутации организм настолько сильно: размеры во много раз увеличиваться могли, слюнные железы превращались в ядовитые, горло порой становилось настоящей пушкой – это я про приснопамятную гидру, если кто не понял, – но количество ног и голов никогда не менялось. По профильным кафедрам Университета ходили слухи один веселее другого про тварей-насекомых, успешно переживших трансформацию, но подобные изменённые, похоже, водились только где-то в глубине недоступных человеку территорий – там же, где успевали вырасти и выжить изменённые Тьмой растения. Может, ещё ближе к центру встречались совсем уж невозможные уроды – но про это даже баек не рассказывали…
– Есть! – прервала поток моих мыслей Таня, соскальзывая со спины Вспышки и проверяя, как выходит из ножен её арсенал. – Чую. Там! Какие-то копытные.
– Не отходи от меня далеко, – ещё раз предупредил я, отправляя эльфийское копьё в седельное крепление и вытаскивая взведённый арбалет. Более мощный его собрат крепостного класса висел с другой стороны от седла, тоже взведённый и снаряженный больше похожим на бронебойный дротик болтом. А с “пальмой” в руке я вообще ехал от самых ворот Эрста: химера – химерой, а охотник, потерявший бдительность – мёртвый охотник. По той же причине у меня с собой был удвоенный комплект “коктейлей Молотова” – да, осень, “жирный” для травоядных период, когда еды в степях и лесах территории магической аномалии ещё в достатке и хищникам Шрама совсем не нужно лезть на не комфортную для них территорию. Но – взялся же откуда-то тот нариец, что выкосил группу начинающего охотника в прошлом году? Вот-вот. Впрочем, на винторогого сайгака или зачем-то откочевавших от вала диких горных овец мне и обычного стреломёта хватит. – Я за тобой.
Моя белая кобыла тоже вскоре почувствовала изменённых – ещё примерно метров через триста. А ещё через пять минут тихого сближения обнаружилась и цель: примерно с десяток тонкорунных крупных чёрных овец… стоящих на ветках деревьев. Этот вид тварей был, можно сказать, безобидным: получить рогами или копытами в организм можно было только в том случае, если удалось сблизиться с овцой вплотную – в остальных случаях они бежали… точнее, словно мифические японские ниндзя головокружительно перескакивали с ветки на ветку с такой скоростью, что угнаться было даже на Вспышке практически нереально. В справочнике указывалось, что для этого типа монстров и скальные стенки с отрицательным уклоном проблем не составляли.
Раньше за рейд мне удавалось обычно добыть одну овцу – ну или ноль, если болт не попадал в голову цели. Стрелять приходилось с больших дистанций и на любой другой результат можно было рассчитывать, только если у тебя в команде был лучник-эльф. “Лучник” у меня как бы был, но…в общем, лук и Рона вместе были лишь чуть меньшим стихийным бедствием, чем Рона и сковородка. С Машей же мы обычно стреляли залпом по одной выбранной заранее жертве – так была вдвое меньше вероятность, что обросшая стрелонепробиваемой шерстью тварь унесёт на себе ничуть не повредивший ей болт.
– Я стреляю, ты атакуешь, – озвучил я нехитрый план. Скорость волкоухой я уже видел – теперь осталось проверить её
– Дзанг! – пропела спущенная тетива, и ближайшая тварь рухнула с высоты в добрых шесть метров как подкошенная. Попал. Остальные дружно прыгнули – и за ними метнулась размытая тень. Вспышка, наводящаяся по чувству Печати, понеслась следом…
Потоки магии Жизни разливались по организму, заставляя Печать подчинения неярко мерцать, чем-то напоминая новогоднюю гирлянду. Плохо. Очень плохо!
– Сначала стоит заняться трофеями. Со мной за это время ничего не случи…
– У тебя трещины в плечевой кости… я надеюсь, только трещины, потому что прощупать я толком ничего не могу! – прошипел на неё я. Рукав куртки пришлось вспороть, как и рубашку под ним: место поражения к тому моменту, как я до него добрался, распухло едва ли не вдвое. Были и ещё ушибы, но там собственноручно кропотливо срощенное мною мышечное волокно секача и сайгака и укреплённые ещё при создании химеры кости достойно выдержали все испытания. Разумеется, по ним же не били конечностью, способной закинуть двухсоткилограммовое тело на тридцать с лишним метров.
– Бой уже закончен, а добытое – пропадёт, – совершенно, как ей казалось, логично возразила мне волкодевушка.
– Я не хочу, чтобы пропала ты, – не прекращая своего занятия, донёс до неё свою позицию я.
– Ты в любой момент можешь просто заменить мне эту мышцу, – бросила косой взгляд на свой увеличившийся вдвое и перечёрнутый красно-синей полосой гигантской гематомы бицепс. – Материала я тебе набила более чем достаточно. Что?
– Ничего, – процедил я, глядя ей в глаза. Вообще-то, если судить совсем отстранённо, Таня была права. И в своей мне рекомендации, и в том, что получив травму, продолжила погоню, хладнокровно используя повреждённую руку, пока та ещё слушалась. В итоге у нас не одна добытая овца, а шесть. И мне действительно нужно было, проведя экспресс-диагностику и самое срочное лечение, пойти собирать биоматериал, пока он цел. Или пока на запах крови не заявился ещё кто-нибудь, более всеядный, чем магически изменённое копытное. А работа Печати плюс гораздо более устойчивый к травмам и другим повреждениям организм живого оружия вполне могли дать мне до шести часов для устранения нанесённых повреждений. Возможно, и трещины успели бы срастись – в плане жизненной силы организм волкоухой был значительно мощнее тела Маши, ранее самой сильной из всех моих напарниц.
– Ты считаешь, что я поступила неправильно, – это был не вопрос.
– Я считаю, что тебе стоило быть аккуратнее, – наконец-то под моими пальцами процесс развития травматического отёка пошёл вспять. – Так, как мы договаривались.
– Я была предельно аккуратной, – возразила мне химера. – Всеми силами избегала ситуаций, опасных для жизни, допустила всего одну не критическую ошибку, которую больше не совершу. Без ошибок научиться чему-то нереально. Тем более, научиться в бою.
– Это тебе кто-то из стражниц сказал? – понял я. Мне пришлось приложить усилие, чтобы заставить себя прервать лечение и отпустить поражённую конечность. – Гляди в оба, но действуй без крайней нужды только левой рукой.
– Всё? – Таня удивилась.
– И близко нет, – поморщился я. – Но ты права: нужно слушать разум, а не эмоции.
С эмоциями разберусь потом. В гостинице или лучше вообще – дома.
– А я уж было решил, что вы подались куда-нибудь в Рению, – доброжелательно сообщил мне Сатара, владелец охотхозяйства полиса Эрст, делая записи в журнале приёма добычи. Процесс подзатянулся, потому что я забил под завязку все взятые с собой стандартные контейнеры. Снятые шкуры пришлось везти отдельно, время от времени подпитывая кустарным образом внедрённые амулетные структуры консервации.