Акселерандо
Шрифт:
«По состоянию на три часа назад» - тихо говорит Манфред, «контрольный пакет компании “холдинг.изобилия.корневой.1.1.1” был продан З.А.О. Афины-акселерант, подразделению венчурного капитала из Маастрихта. Один-точка-один-точка-один — это корневой узел центрального дерева планирования. Афины — не простое ЗАО, они акселеранты - они берут взрывные бизнес-планы и детонируют их». Глашвитц бледнеет — сложно сказать, от гнева ли, или от страха потерять комиссию. «Но на самом деле, Афинами-акселерант владеет компания-оболочка в собственности у итальянской коммунистической партии. А важно на данный момент то, что здесь присутствует исполнительный директор 1.1.1.»
Памелу
Аннетт прокашливается. «Как по-вашему, кого именно вы теперь пытаетесь засудить?» - сладко спрашивает она Глашвитца. «Можно взглянуть на наши законы о нечестном ограничении торговли, если пожелаете. А так же о внешнем политическом вмешательстве, особенно по части финансовых отношений с итальянским правительством».
«Вы не станете...»
«Я — стану». Манфред потирает руками колени и встает. «Уже готово?» - спрашивает он чемодан.
Приглушенные попискивания, и скрипучий синтетический голос произносит: «Выгрузка завершена».
«Ага, хорошо». Он ухмыляется Аннетт. «Время впускать следующих гостей?»
Условный знак, и дверной звонок снова звонит. Охранники скользят в стороны, Аннетт щелкает пальцами, и дверь открывается, впуская пару безупречно одетых гангстеров. В комнате становится тесно.
«Который из вас Макс?» - бросает старший из бандитов, безо всякой очевидной причины вперившись взглядом в Глашвитца и покачивая увесистым алюминиевым чемоданом в руке. «У нас поручение».
«Вы ААОАП, по всей видимости?» - спрашивает Манфред.
«Угадали. Если вы Макс — у меня приказ о задержании...»
Манфред поднимает руку. «Не я вам нужен вовсе…» - говорит он - «…А эта леди». Он показывает на Пэм, застывшую с раскрытым ртом и безмолвно протестующую. «Видите ли, но интеллектуальная собственность, которую вы преследуете, желает быть свободной. И теперь она свободна настолько, насколько возможно – она управляется и защищается сложной системой корпоративных инструментов, размещенной в Нидерландах, а главный акционер, по состоянию на четыре минуты назад — это моя жена Памела, которая присутствует здесь, и скоро станет бывшей». Он подмигивает Глашвитцу. «Правда, она ничего не контролирует».
«Ты хотя бы понимаешь, с кем ты вступил в игру, Манфред?» огрызается Памела, потеряв самоконтроль. Охранники движутся, как будто переглядываясь. Один из головорезов ААОАП, тот, что помоложе и поздоровее, нервно дергает своего босса за куртку.
«Ну...» Манфред берет чашку кофе и делает глоток. Он корчит гримасу: «Пэм добивалась урегулирования развода, не так ли? Наиболее ценные активы из тех, которыми я владел — это права на некий рекатегоризированный продукт сдельного труда, проскользнувший сквозь пальцы ААОАП несколько лет назад. Часть культурного наследия двадцатого века, взятая под замок еще раньше – музыкальной индустрией прошлого десятилетия. Janis Joplin, The Doors, и другие - артисты, которых уже не было с нами, чтобы защитить свои права. Когда музыкальные картели грохнулись, права отправились на прогулку. Я тогда взял их, имея своим замыслом именно отпустить музыку на свободу. Вернуть ее в публичный домен, если уж на то пошло».
Аннетт кивает охранникам. Один из них кивает в ответ и начинает бормотать и гудеть что-то в микрофон на шее. Манфред продолжает. «Я работаю над решением парадокса центрального планирования – задачей выстраивания взаимодействия анклава с центральным планированием и внешней рыночной экономики. Мой добрый друг Джанни Витториа предположил, что у
Он потягивает кофе из чашки. Музыкальный мафиози-мордоворот буравит его взглядом. Пэм буравит его взглядом. Аннетт стоит, прислонившись к стене, и похоже, все происходящее ее весьма развлекает. «Может, вы предпочтете уладить дела между собой?» спрашивает Манфред. В сторону, Глашвитцу: «Я не сомневаюсь, что вы оставите свою распределенную атаку перегрузки запросами до того, как я спущу на вас итальянское правительство. Кроме того, вы можете подсчитать, что стоимость активов интеллектуальной собственности, переданных Памеле — стоимость, которую эти джентльмены им приписывают — находится где-то в диапазоне значений, превышающем один миллиард долларов. Но поскольку это больше, чем девяносто девять и девять десятых процента стоимости всех моих активов, вам придется поискать гонорар где-то еще».
Глашвитц осторожно встает. Главарь переводит взгляд на Памелу. «Это действительно так?» - вопрошает он. «Этот чмырь передал вам активы интеллектуальной собственности Сони-Вертельсманн-Майкрософт-Мьюзик? У нас есть претензии на собственность! И вы придете к нам для распространения, а иначе у вас будут большие проблемы».
Второй головорез бурчит в доказательство: «Запомни, эти эм-пэ-три, они вредят здоровью!»
Аннетт хлопает в ладоши. «Не могли бы вы покинуть мои апартаменты, пожалуйста?» Дверь, чуткая, как всегда, открывается нараспашку. «Вы более не являетесь желанными гостями здесь».
«Это означает, что и ты тоже» - добродушно объясняет Манфред Пэм.
«Ты, ублюдок» - плюет она в его сторону.
Манфред натягивает улыбку, пораженный своей неспособностью ответить ей так, как она желает. Что-то изменилось, как будто исчезло между ними. «Я полагал, ты желала получить мои активы. Похоже, связанные с ними обязательства – это чересчур много для тебя?»
«Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты, и двоя двух…двухбитная еврошлюха! Я распну тебя за пренебрежение родительскими обязанностями!»
Его улыбка застывает. «Попробуй, и я засужу тебя за нарушение прав на патенты. Геном-то как раз принадлежит мне».
Пэм это застает врасплох. «Ты запатентовал собственный геном? Что случилось с дивным новым коммунистом, свободно делящимся информацией?»
Манфред перестает улыбаться. «Случился развод. И Итальянская Коммунистическая Партия».
Она поворачивается на каблуках и гордой походкой, со своим ручным адвокатом в кильватере, покидает апартаменты, бормоча что-то про коллективные иски и про нарушения акта о защите авторских прав Диджитал Миллениум. Ручная горилла представителя ААОАП хватает Глашвитца за плечо, а охранники выходят из тени, подталкивая весь этот цирк через дверь на лестницу. Дверь быстро захлопывается за ними, отсекая зарождающийся хаос неминуемых рекурсивных исков, а Манфред издает колоссальный вздох облегчения.