Акселерандо
Шрифт:
«Два». Манфред пытается сосредоточиться. «Что?»
«Сотрясения нет» - бодро говорит она. «Погодите, пересылаю...» У нее карие глаза, а по зрачкам бегают янтарные растровые искры. Контактные_линзы?– гадает Манфред. Его мысли ужасающе замедлились и как будто отекли. Вроде опьянения, но намного менее приятно — не получается обдумать что-то сразу со всех точек зрения. Вот_каким_раньше_было_сознание? Скверное ощущение, и очень медленное... Она смотрит куда-то вдаль. «Мед-сети считают, что вы поправитесь. Основная проблема в потере персональности. Вы сохранены? [123] »
123
На
«Вот». Появляется Алан, все еще в высокой шляпе и со своими бакенбардами, и протягивает Манфреду пару очков. «Возьмите эти, вам с ними полегчает». Его шляпа шевелится, как будто под ней идет какой-нибудь странный эксперимент с искусственной жизнью.
«Ох...спасибо вам». Манфред с чувством растроганной благодарности протягивает за очками руку. Едва оказавшись на его переносице, очки запускают тестовую последовательность, нашептывая вопросы и следя за фокусировкой его глаз. Проходит минута, синтетическое изображение настраивается на компенсацию его близорукости, и в поле зрения все приходит в фокус. Теплое чувство облегчения: есть и ограниченный доступ в сеть. «Можно, я позвоню кое-кому?» - спрашивает Манфред. «Хочу проверить свои резервные копии».
«Конечно, все для гостя». Алан выскальзывает наружу, Моника, севшая напротив, вглядывается куда-то во внутренние пространства. В комнате высокий потолок, выбеленные стены и деревянные ставни, скрывающие прозрачный аэрогель окон. Современная мебель, модульный конструктор, однако, вопиюще не сочетается с оригинальной архитектурой девятнадцатого века. «Мы ждали вас».
«Вы...» Он с усилием смещает фокус внимания. «Я собирался кого-то встретить здесь. В Шотландии, то есть».
«Нас». Она намеренно ловит его взгляд. «И обсудить пути разума с нашим патроном».
«С вашим...» Он зажмуривается. «Черт возьми! Я не помню. Мне нужны обратно мои очки. Пожалуйста!»
«Так как там с вашими резервными копиями?» - с интересом спрашивает она.
«Погодите, секундочку». Манфред пытается вспомнить, к каким адресам подключаться. У него не получается, и накатывает мучительное разочарование. «Если бы я только вспомнил, где я держу остальную часть своего сознания...» - жалуется он. «Это было... О, здесь!»
Стоило ему только подключиться к сайту, и огромная, как слон, семантическая сеть садится на его очки, расплющивая окружающее пространство в дергающуюся кашу одноцветных пикселей. «О-о, кажется, это надолго» - предупреждает он хозяев: здоровенный кусок его метакортекса пытается обменяться рукопожатиями с его мозгом через соединение, которое изначально было предназначено не более, чем для просмотра сети. С входящим потоком загружается только публичная часть его сознания — открытые агенты, материалы и точки зрения — но это мост, переброшенный к огромному замку, полному памяти, и на белых стенах комнаты проступают контуры страны диковин и чудес.
Когда Манфред вновь обретает способность видеть окружающий мир, он начинает, наконец, и чувствовать себя самим собой. По меньшей мере, теперь он может сгенерировать поисковый поток, который восстановит всю целостность и сообщит ему обо всем, что пока остается вне доступа. Священные таинства его души (в том числе - личные воспоминания) все еще недоступны ему — они спрятаны под замком, и замок не откроется без биометрического ключа-идентификатора и пароля квантового обмена. Но его разум снова с ним, и кое-какие его части уже включились и работают – это неописуемо успокаивающее и обнадеживающее чувство возврата контроля над содержимым собственной головы чем-то сродни приходу в себя после эксперимента с каким-нибудь новым наркотиком. «Думаю, нужно сообщить в полицию о преступлении» - говорит он Монике, кто бы ни был сейчас подключен к ее голове. Ведь он теперь знает, где он, и кого собирался встретить (но не «почему»),
«Сообщить о преступлении». На лице сквозит тонкая насмешка. «Не о хищении личности, случаем?»
«Да-да, знаю, личность сама по себе — хищение, если кто-то не разветвлял свой вектор состояния в течение гигасекунды или больше – это весомый повод ему не доверять, единственное, что должно быть неизменным — это изменение, и, блин, так далее. Кстати, с кем я говорю? И если мы разговариваем, не означает ли это, что мы, в общем-то, на одной стороне?» Он пытается выпрямиться в откидном кресле, и оно тихо жужжит шаговыми моторами, усердно выпрямляясь в соответствии с его позой.
«Принадлежность сторонам относительна». Женщина, которая иногда бывает Моникой, бросает на него чудаковатый взгляд. «Она радикально меняется от добавления новых координатных осей. Вот могу сказать, что сейчас я — Моника, и вдобавок — наш спонсор. Устраивает?»
«Наш спонсор, который в киберпространстве?»
Она откидывается назад на диван. Тот, в соответствии с моментом, жужжит и производит столик с маленьким баром. «Выпьешь? Может, кофе? Или гуарану? А может, берлинское белое, как в старые добрые времена?»
«Гуарана сойдет. Здорово, Боб. Как долго ты был мертв?»
«Хех. Я не мертв, Мэнни. Может, я и не полная выгрузка, но я чувствую себя самим собой». Моника вращает глазами - кажется, по своей собственной воле. «Он хочет еще добавить кое-что грубое о твоей жене» - вставляет она - « но я не собираюсь пропускать это».
«Моей бывшей жене» - автоматически поправляет Манфред. «Этой, м-м-м, налоговой вампирше. Та-а-ак, дай угадаю. Ты играешь роль устного переводчика для Боба?»
«Ага». Она смотрит на него с очень серьезным выражением лица. «Ты знаешь, мы ему многим обязаны. Вместе с частичными выгрузками он передал в Сообщество и все свои активы - мы чувствуем себя обязанными и воссоздаем его личность настолько подробно, насколько можем. С парой петабайт [124] записей больше, чем мы, наверное, и не сделаешь. Но нам помогают».
«Омары». Манфред кивает самому себе и принимает протянутый ей стакан, сверкающий алмазными изгибами [125] на послеполуденном солнце. «Я знал, что тут без них не обошлось». Он подается вперед со стаканом в руке, нахмурившись. «Если бы я только мог вспомнить, зачем пришел сюда. Что-то срочное, из глубокой памяти.... Что-то такое, чего я не мог доверить собственному черепу. Что-то, связанное с Бобом».
124
250 = 1 125 899 906 842 624 байт.
125
Именно изгибы, а не грани, что подразумевает какой-нибудь высокотехнологичный вид трехмерной печати.
Дверь за диваном открывается, и входит Алан. «Прошу прощения» - говорит он тихо, и направляется в дальний конец комнаты. С потолка по стене разворачивается рабочий терминал, и из служебной ниши выкатывается стул. Он садится, опираясь подбородком на руки, и вглядывается в белый экран. Все это время он бормочет себе под нос что-то вроде: «Да,понимаю….Головной_офис_компании...взносы_должны_пройти_аудит...»
«Избирательная компания Джанни» - поясняет Моника.
Манфред подпрыгивает. «Джанни??» В его голове распутывается связка воспоминаний – о своем политическом фронтмэне и его программе. «Да! Вот в чем было дело! Конечно же!» Он смотрит на нее с восторгом. «Я пришел, чтобы передать вам сообщение от Джанни Витториа о...» У Манфреда опускаются руки. «…о чем же? Но это было что-то важное» - неопределенно продолжает он. «Что-то критически важное для долгосрочных планов, что-то о групповых сознаниях и голосовании... Тот, кто меня обчистил, вот кто все знает...»