Акселерандо
Шрифт:
Манфреда как пыльным мешком накрыло. «Действительно…» Он несколько раз моргает, а потом набирает воздуху в легкие. «Амбер, я включил в цикл некоторых своих старых знакомых. Так вот, в чем суть. Если мы выиграем выборы, то выбраться отсюда поскорее нам поможет только комбинация двух основных идей, обсуждавшихся здесь. Во-первых, это — сохранить на высокоплотной памяти столько людей, сколько возможно, рассчитывая на их перевоплощение, когда мы окажемся где-нибудь, где достаточно массы и энергии, а во-вторых — прибрать к рукам маршрутизатор. У нас не хватит энергии на достаточно большой для всех релятивистский звездолет — пусть и в виде выгрузок — этого не потянет даже всепланетное государство, а нерелятивистский корабль был бы слишком легкой добычей для Зловредных Отпрысков. И поэтому мы не будем вслепую срываться к какому-нибудь сносному пункту назначения. Вместо этого мы разберемся в сетевых протоколах маршрутизаторов, придумаем вид переносимой валюты, которой мы сможем оплатить наше перевоплощение
«И так получилось, что эти мои старые знакомые уже сходили туда и достали семя маршрутизатора для своих собственных целей. Оно в поясе Койпера, в тридцати световых часах отсюда, и они прямо сейчас пытаются прорастить его. А Айнеко разбирается в торговых переговорах, и я думаю, она могла бы пожелать отправиться с нами». Он поднимает правую ладонь и бросает связку ключей в общий буфер памяти внутреннего круга.
Омары! Десятилетия назад выгруженные омары сбежали из продуваемой ветрами всех депрессий сумрачной пустоши шальных нулевых. Манфред заключил для них сделку, и они обзавелись своим собственным заводом на комете. Спустя много лет экспедиция Амбер к маршрутизатору повстречалась со зловещими омарами-зомби, выгруженными образами, захваченными и перезапущенными Вунчем. Но где все это время были настоящие омары?
На мгновение Рите представляется, как она висит во тьме и в вакууме. Далеко внизу слышится пение сирен, несущееся из глубин гравитационного колодца планеты, а слева — или к северу? — сияет туманное красное облако величиной с полную Луну в небе Земли, и сбросовое тепло яростных бесцветных снов, в которые погружена галактическая цивилизация, наполняет пространство неумолчным техногенным гулом. Потом она понимает, как изменять направление своего немигающего безглазого взгляда, и видит корабль.
Это звездолет в форме ракообразного трех километров в длину. Он разделен на уплощенные сегменты, и из нижней поверхности растут лапы, расставленные в стороны и сжимающие внушительных размеров баллоны с топливом — криогенным дейтерием. Синий металлический хвост-плавник обернут вокруг изящного жала — сопла термоядерного реактора. У головы корабль отличается от обычного омара — вместо гигантских клешней там изящное ветвление робокустов, переходящее в полупрозрачный туман, в котором сидят наносборщики, готовые чинить повреждения в полете и раскрывать парашют — таранную воронку [197] , когда настанет время тормозить. На самой голове — массивная броня, защищающая от молниеносных атак межзвездной пыли, и шестиугольно-фасетчатые глаза-радары, глядящие прямо на Риту.
197
Ramjet — старая идея межзвездного корабля, в которой воронка из магнитного поля собирает водород из набегающего потока, и он сжимается и разогревается за счет кинетической энергии до температур термоядерного синтеза, после чего еще больше разогретые продукты выбрасываются с обратной стороны, из магнитного сопла. Идея имеет множество критичных недостатков, но родственная ей идея тормозить магнитным полем о газ межзвездной среды (m2p2-propulsion) вполне жизнеспособна.
За кораблем, и внизу от него, простерлись огромные ажурные кольца. Омар находится на орбите Сатурна, всего в нескольких световых секундах от них. И пока Рита, словно лишившись дара речи, глядит на корабль, он подмигивает ей.
«Они не пользуются именами, во всяком случае — как личными метками, — виновато говорит Манфред. — Но я спросил у него — не возражает ли он, если я буду называть его как-нибудь. Он сказал: „пускай будет „Синий““, ведь он такой. Так что я представляю вам крепкого доброго омара Синеву».
«Чтобы проложить путь через сеть, вам все еще потребуется мой кладистический проект, — вставляет Сирхан с некоторым самодовольством. — Вы уже знаете, куда направляетесь?»
«Ответ „Да-да“, на оба вопроса» — признает Манфред. «У каждого маршрутизатора мы будем отправлять отражения-дубликаты к каждой возможной конечной точке, и ждать ответа. Потом повторять итерацию, и так далее. Рекурсивный анализ с обходом в глубину. С целью — сложнее». Он показывает на потолок, и тот растворяется, оставив вместо себя беспорядочную трехмерную паутину. Спустя несколько субъективных часов копания в архивах Рита узнает в ней карту распределения темной материи в пределах миллиарда световых лет от Млечного Пути — галактики налипли на высыхающий шелк, точно пушинки, скапливаясь в точках пересечения. «Уже большую часть века мы знаем, что вон там происходит кое-что с подвыподвертом. Это по ту сторону Пустоты Волопаса. Там есть парочка галактических сверхскоплений, вокруг которых с анизотропией космического фона творится кое-что
198
Если сложить с точностью до длины волны свет от телескопов, расставленных на некоторое расстояние, дифракционный предел станет равным пределу «виртуального телескопа» с диаметром, равным этому расстоянию, то есть — базе. В космосе, где не нужно компенсировать сеисмические колебания и прогиб гигантских конструкций под собственным весом — где не нужно вообще никаких поддерживающих конструкций! — можно масштабировать эту технологию до невиданных размеров.
199
Астрофизическое примечание: на самом деле, все наоборот. При одинаковых массах и возрастах звезда с меньшим содержанием металлов будет компактнее и горячее, чем с большим, но речь может идти об инфракрасном избытке от сфер Дайсона.
«Ясно». Сирхан разглядывает своего деда. «Но с чего им хоть чем-то отличаться от наших местных?»
«Оглядись, ты видишь хоть один признак масштабной астроинженерии в радиусе миллиона световых лет отсюда?» Манфред пожимает плечами. «В ближайших окрестностях никто не достиг… Эх. Смотрите. Мы ощупали слона. Мы видели руины павших сознаний-матрешек. Мы знаем, насколько трудно для постсингулярной цивилизации исследование новых рубежей — мы видели барьер пропускной способности, удерживающей их дома. Но там…» — он показывает на потолок — «Произошло кое-что другое. Изменения в масштабах всего галактического сверхскопления. И похоже, они действуют сообща. Они все-таки собрались, они пошли в исследования, и достигли еще более далеких рубежей. Похоже, что они делают что-то целенаправленное и координированное, и что-то колоссальное — может быть, атаку временного канала на виртуальную машину, ведущую нашу вселенную, а может, вложенную симуляцию совершенно другой вселенной. Их потомки все еще могут быть там. Вверх или вниз они идут? Там всю дорогу — слоны на черепахах, или можно найти что-то еще более реальное, чем наши вложенные реальности? И скажите, неужели вы считаете, что это не стоит того, чтобы пойти и узнать?»
«Нет». Сирхан скрещивает руки на груди. «Это все очень интересно, но меня интересует спасение людей от Зловредных Отпрысков, а не ставка на таинственных вознесшихся инопланетян, которые, возможно, миллиард лет назад построили машину взлома реальности размером с галактику. Я продам вам свои услуги, и я даже отправлю с вами отражение, но если вы ожидаете, что я заложу все свое будущее на…»
Это уже слишком для Риты — уведя внимание от головокружительных видов, разворачивающихся перед ее внутренним взором, она дает локтем Сирхану в бок. Он оглядывается; сначала его взгляд ничего не выражает, а затем, когда он опускает свой фильтр, наполняется гневом. «О чем невозможно говорить, о том следует молчать» — шипит она. Потом, поддаваясь еще одному порыву и зная, что еще будет жалеть об этом, она сбрасывает в его ящик входящей связи личное соединение.
«Никто тебя и не просит» — оборонительно говорит Манфред, скрестив руки на груди. «Мне это представляется чем-то вроде Манхэттенского проекта, параллельно работающего над всеми программами. Если мы выиграем выборы, у нас будут ресурсы на всё. Мы все отправимся через маршрутизатор, и мы все запишем свои архивные копии в Синеве. Он не так уж быстр, этот старый добрый корабль — одна десятая световой, но на что Синева прекрасно способен — так это вытащить достаточное количество мемоалмаза прочь из околосолнечной системы прямо сейчас, пока автономная защита Зловредных Отпрысков еще не активировала свой механизм эксплуатации доверия, или чего они там собрались делать в ближайшие несколько мегасекунд».
«Чего тебе» — сердито спрашивает Сирхан по каналу. Он все еще избегает смотреть на нее — не только потому, что сосредоточен на проекте в тонах блюза, наполняющем общее пространство встречи их команды.
«Перестань кривить душой» — отправляет Рита в ответ. «Зачем отрицать свои цели и движущие мотивы? Может, ты и не желаешь знать правду, которую узнало твое собственное отражение, но я — хочу. И я не дам тебе отрицать, что это случилось».