Аксиома Эскобара: вес не имеет значения
Шрифт:
Глава 30
Похороны Мигеля Амаранто Перэа Арсе прошли в красивой, хорошо сохранившейся с колониальных времен церкви Сан-Хосе. Народу пришло довольно много, хотя родни у парня не осталось. Братьев и сестер у него не было, родителей он тоже лишился довольно рано (почему и прибился когда-то к Эскобару), а семьёй обзавести не довелось.
Для Мигеля семьёй стал эль Патрон. И не только сам Эскобар, но и его жена, ребёнок, родители и сестры. Готовый на всё ради Пабло, он принёс ультимативную жертву. Как можно было отплатить за такое? В голову ничего не приходило,
Дети тоже любили мрачноватого громилу. Как и их родители. Сегодня в церкви было как раз много таких людей, «с района», помнившие Мигеля со времен, когда Пабло только поднимался.
Всю церемонию Эскобар был мрачен. Мария тихо вытирала слёзы и обнимала сына, не решаясь как-то тревожить мужа. С момента, как всё случилось, он не выходил из этого состояния, очень и очень сильно переживая не только смерть товарища, но и крушение иллюзий.
Соболезнования он принимал на автомате, практически молча. Даже братья не смогли пробиться через эту броню. Роберто, на правах родного брата, пытался вытащить из Пабло хоть что-то, но не добился практически ничего.
Подошел Хорхе Очоа. Оба брата Очоа были под впечатлением, в первом ряду наблюдая собственного лидера. Они, конечно, знали, что Пабло Эскобар Гавириа — не мальчик для битья и серьёзный мужик, но чтобы настолько…
Впрочем, надолго он тоже рядом с Пабло не задержался, передав соболезнования и попросив приехать к ним на виллу, в ответ получив понятное только Пабло «уж лучше вы к нам». Впрочем, последовало уточнение — Эскобар зазывал братьев к себе в Наполезе.
Эскобар, увеличив количество «активной» охраны в разы, что для себя, что для семьи, собирался перевезти родных в поместье и, обеспечив самым близким людям безопасность, «пойти на войну». Изредка прорывающаяся наружу ненависть, жгущая его изнутри, требовала выплеска, и лишь долгие молитвы удерживали Пабло в рамках самоконтроля.
Темная часть его души хотела крови, жестокости и боли. Рациональная сторона перенаправляла эти желания в более продуктивное русло. Так, за прошедшие с момента нападения на него «Джентльменов из Кали» дни, Эскобар уже встретился с несколькими журналистами, парочкой купленных на корню сенаторов и, что было чуть ли не самым важным, представителями антинаркотической американо-колумбийской спецгруппы.
Встреча с последними прошла максимально продуктивно, хотя вопросов у силовиков возникло более чем достаточно.
— Откуда у вас это всё, — Терри Брэдшоу, главе спецгруппы, даже короткого ознакомления с собранными Эскобаром документами хватило, чтобы понять, что колумбийское наркопроизводство понесёт ужасающие потери, если пустить эту информацию в ход.
— Я известный человек, мистер Брэдшоу, — пожал плечами Эскобар, сидящий в любимом кресле своего кабинета на медельинской вилле. — Люди приходят ко мне с жалобами и проблемами, особенно тогда, когда боятся идти в полицию. Я сначала не знал, что мне со всем этим делать, просто собирал.
Пабло грустно усмехнулся. Кто бы знал, что ему придётся продавать эту историю
— Потом понял, что все мои усилия, вся моя благотворительность не будут ничего стоить, если эти подонки продолжат заниматься тем, чем занимаются. И что надо бы мне быть проактивным. Поэтому мои ребята стали просить людей помочь с информацией…а дальше оно само всё собралось, почти без дополнительных затрат или усилий.
— Почему же вы со всем этим раньше не пришли? — вопрос не был праздным. Стартовавший свою успешную карьеру в суровом Питтсбурге, где из какого-нибудь металлурга очень сложно извлекать показания, Брэдшоу чувствовал подвох.
— Если внимательно посмотрите, у этих сволочей в кармане куча политиков, включая сенаторов и конгрессменов. Ещё больше полицейских. Судьи и прокуроры тоже не в единственном числе. Я… — Пабло сделал паузу, словно сомневался, продолжать ли ему. Закончил он фразу после подбадривающего кивка со стороны Брэдшоу. — Если честно, я просто опасался, что отнесу всё это их человеку.
— Что, даже нас подозревали?
— Откуда мне знать, — мотнул головой Эскобар, — может, их щупальца уже и в Штаты протянулись? С такими-то деньгами…
На самом деле, доходы картеля Кали оставались жалкими грошами в сравнении с текущими доходами организации Пабло. Но такого сравнения Брэдшоу сделать не мог.
— Понимаю, — американец спорить не стал. — Но сейчас вы же всё-таки решились?
— Сложно не решиться после того, как целая армия пытается тебя убить на парковке собственного офиса. И ей это практически удаётся, — Пабло показал на грудь, где из-под рубашки проглядывала давящая повязка.
— Со своей стороны обещаю, что мы сделаем всё возможное, чтобы арестовать этих негодяев, — чуть ли не впервые с момента начала разговора подал голос представитель колумбийских правоохранительных органов.
Оскар Асприлло был кристально честным человеком, ненавидевшим наркотики всем сердцем — его младшую сестру несколько лет назад изнасиловали и убили наркоманы в Боготе. С тех самых пор, он их давил, давил и давил… Параллельно создав себе репутацию безжалостного полицейского, никогда не идущего с преступниками на компромиссы.
Фактически именно из-за этой репутации его в спецгруппу и позвали. Правда, не колумбийцы, а американцы — им там был нужен такой вот борец, который не увильнёт в сторону из-за какой-нибудь политической истории. В Штатах сидели далеко не идиоты и предполагали, что у ребят с деньгами достаточно глубокие карманы для покупки чиновников и полицейских. И, вполне логично, ожидали препятствий.
Эскобар в поле зрения Асприлло не попадал — просто потому, что не торговал своим товаром на территории Колумбии. А его производства были слишком хорошо спрятаны, чтобы хоть кто-то, кроме непосредственных работников, про них знал.
Сейчас, глядя на мрачного бизнесмена, полицейский испытывал сочувствие. В конце концов, терять сослуживцев ему приходилось: и это всегда непросто, даже если особо не общались. Ну а когда вы практически росли рядом…
— Закройте их в самую глубокую тюрьму, — Эскобар скривился. — Всех, кого только можно. И кого нельзя — их тоже закройте.