Аксиома Старка

WhiteBloodOfGod

На какие-то другие сутки они очень удивлялись, услышав внезапный звонок по общей связи, когда в течение трех минут чересчур спокойный и пугающе серьезный Энтони Старк диктовал свое предложение, с которым все от неожиданности согласились. Гений оставался гением.

Никто не знал, даже Пеппер, как, пересиливая себя, Тони вызвал журналистов раньше и лично ответил на все вопросы, разочаровав отсутствием уверток и шуток. Это было один раз. Больше он не смог. Сколько раз он пытался произнести прочувствованную речь в фондах - это

было какой-то ерундой, хоть и хорошей. От аплодисментов тошнило, от улыбок и голосов болела голова, и однажды он снова плюнул и разогнался почти до двухсот, смачно въехав в какое-то здание. Вскоре он просто стал носить с собой пистолет.

А потом обнаружилось два последствия. Всего два.

– Мистер Старк, - позвонил ему Торнтон ночью, голос был каким-то деревянным.

– Да, - ответил он.

– Вынужден просить срочный отпуск, - безэмоционально отозвался директор, - Личные обстоятельства.

– Могу поинтересоваться, что…

– Майкл сегодня покончил с собой, - будто неживой, выговорил Торнтон, - Мне нужно немного времени. Простите.

– Мои соболезнования, - потерянно выдохнул Тони, - Могу я чем-то помочь?

– Нет. Уже нечем, - странно ответил тот и отключился, сочтя за согласие или просто плевав на него.

Старк постарался ездить на его день рождения несколько раз. Ему нечего было сказать Майку Торнтону, кроме заезженных фраз, набивших оскомину. Но он говорил, не чувствуя уже ничего.

Вторым был мальчишка из фонда. Он сбежал из приюта, по-своему истолковав слова взрослого и авторитетного миллионера Старка. В тот же вечер его изнасиловали где-то на улице, репортаж о трупе показали за полночь. Тони даже не вздрогнул. Только новая гиря обязательств упала на чашу его совести.

Каждое утро начиналось с отсутствия надежды, каждый вечер сопровождался все ослабевающим ее подобием.

***

Он понял это внезапно, как прошило. Что было виной отсутствия подобных догадок, ясно. Он никогда в жизни не читал сказок. Но оказывается, что-то в его голове все же отложилось. Время, зло и прочие тому подобные абстрактные вещи побеждались любовью.

Идея захлестнула Тони, и он почувствовал какое-никакое, а желание жить. Он многое готов был отдать, чтобы проснуться шестнадцатого мая и жить дальше.

Пеппер визжала, как девчонка, от скорости катера, и он залихватски рулил в бухте. В гостиной виллы стоял душный аромат всех возможных видов цветов, и Пеппер среди них казалась маленькой рыжей феей. Они свалили несколько букетов, пока занимались любовью в белом море нарциссов, а в волосах Поттс запутались тонкие стебли декоративного тростника*, и Тони вдруг подумал, а что же он здесь делает.

Они ели сладости и смеялись, играя в догонялки, плескались в бассейне и ужинали при свечах. В последний раз вздрогнув и поймав ответный стон Пеппер, Старк поднялся, собираясь перелечь, и вдруг столкнулся взглядом с луной.

Ему казалось, он не знает таких абстрактных

чувств. Тянущее ощущение - это жажда нового, разве нет? Но сейчас, после времени, проведенного так хорошо, так легко и приятно… ему захотелось завыть. Он поднялся, закутавшись в халат, и вышел на балкон, забравшись с ногами в кресло.

Он видел луну, и в его не привыкшей к тонким ощущениям и чувствам душе пробуждалось нечто иное. Тоска мягко прикоснулась к нему кончиками пальцев и огладила плечи, прижавшись холодной щекой. Тони поежился, плотнее запахнув халат.

– Что-то не так?
– спросила Пеппер, выйдя за ним.

Взгляд Тони, брошенный на нее, был беспомощным. Она молча села в соседнее кресло, обеспокоенно глядя на него. В конце концов, Старк бессильно сжал виски и закрыл лицо ладонями.

Он ее любил. Очень любил. Гладил ее медные волосы и обещал себе заботиться о ней. Видел ее хрупкость, чувствовал ее несгибаемость. Трогал маленький подбородок, прижимал к себе. Он не говорил себе: «Я был неправ» или «Почему я поступал так?» Он был Тони Старком, а это значило, что он просто сказал себе: «Я обещаю быть лучше».

Но…

Луна каким-то неведомым образом знала больше него. Ее бледные брезгливые лучи снисходительно и безжалостно гладили лицо Тони, даруя жестокий ответ.

Он уже знал, что завтра снова будет пятнадцатое мая.

* Толкуйте символику цветов.

***

Предложенный чай Тони пил долго, на автомате, не поднимая глаз, будто надеясь заполнить пустоту жидкостью. Он чувствовал настороженный и обеспокоенный взгляд Стива, а потом вдруг выдал:

– А помимо яичницы ты что-то умеешь готовить?

Роджерс несколько раз удивленно моргнул, раз за разом задавая себе вопрос, откуда у Тони такие сведения, более того, такие потрясающе точные сведения. А самое главное, в чем причина такого нестандартного интереса.

– Неправильный вопрос, - неловко поморщился Стив, - Спроси меня, из чего еще я умею готовить яичницу.

– Маас-Рейн?
– на удивление спокойно поинтересовался Тони.

Роджерс кивнул, обещая себе больше не удивляться, и, как бы между прочим, сказал:

– Но вообще кроме яичницы еще омлет и вареные сосиски. И жареную колбасу. Возможно, - не очень уверенно закончил он.

– И все?

– А что-то еще нужно?
– с долей иронии спросил он.

Это вдруг развеселило Тони. Совершенно неожиданно и чересчур просто. Он поднял глаза на Стива и столкнулся с любопытными голубыми глазами. Прищурился, осмотрев так, будто повертел в самом безжалостном свете особенно важную деталь.

И на его лице расцвела коварная, полусумасшедшая улыбка, улыбка человека, которому нечего терять. Чего Стив даже в какой-то мере испугался.