Аксиома Старка
Шрифт:
Для Тони это было как вернуться домой, туда где тепло, уютно, безопасно и есть все, что ты любишь. Он сжал Стивена крепче, будто никуда, никуда и никогда не отпустит от себя. Он наконец-то мог обнять, мог целовать - ему не просто разрешали, ему предлагали, его хотели! Мягкие волосы, гладко выбритый подбородок, крепкое тело, нереально близкий стук сердца, сумасшедшее ощущение Капитана Америки под подушечками пальцев.
Стива накрывало море, теплое, жадное море, ласковое и прекрасное. Все внове, все непонятно и странно: щетина по коже, уверенность и сила движений, сбитое
Оргазм подходил на мягких кошачьих лапках, все ближе и ближе, Стив только успел услышать «Прошу, открой глаза» и встретиться с наполненным гремучей смесью желания и нежности вглядом Тони, как…
Море сомкнулось над головой. Ракета взорвалась искрами. Огонь вспыхнул в последний раз и потух.
В глазах Тони Старка был целый мир, мир двадцать первого века. И этот мир наконец-то стал Стивену Роджерсу домом.
А на следующее утро Тони проснулся с острым чувством того, что шестнадцатое мая наступило. И Стив в его кровати подтверждал это лучшего всего.
========== Эпилог ==========
В котором подведены итоги.
Ты все сделал правильно. Неужели нужно объяснять вслух, почему именно?
«Доказательство дружбы»
Если бы кто-нибудь когда-нибудь вознамерился узнать, что происходит за стенами неприступной Башни Старка, он бы получил самый впечатляющий пинок под зад в своей жизни. Тони не терпел вторжений в свое личное пространство, особенно потому, что ему было что оберегать.
За стенами Башни происходило много занятных вещей, среди которых были и довольно заурядные, вроде бесконечных шуток о прожорливости Стива и о нездоровом пристрастии к сладкому Тони, и совсем необычные: незапланированные взрывы в мастерской, пробные вылеты новых МАРКов, открытие внезапного портала из Асгарда.
Здесь мало что изменилось, как любила замечать Пеппер Поттс, поднимаясь сюда каждое утро. Те же кружки с остатками чая, бесчисленные пакеты молока, пыхтение в спортзале и фырканье в бассейне. Разве что ортопедический матрас в кровати Тони начал скрипеть, и это выглядело почти как миф, потому что никто не понимал, что там может скрипеть. И несмотря на весь свой гений, в вопросах конструкции матрасов Тони оказался беспомощен. На фоне этого факта ритмичное поскрипывание выглядело особенно ехидно.
У Стива была зарплата, которую он шутливо называл пенсией, фактически это было пособие по супергеройству, но от этого названия даже у Тони скрипели зубы. У Тони частенько спрашивали, не гей ли он, и Старк, хмыкая, отвечал «бисексуал», но от этого слова даже у Стива возникало мерзкое ощущение.
Если бы вы были другом Тони Старка и вознамерились спросить его, почему он все еще не женился, может быть даже на своей очаровательной умной секретарше, вы бы поняли, что на вопрос он отвечать не хочет, даже вам. Но если бы вы были, например, Пеппер, то вы бы знали кое-что о личной жизни Тони. И задавали
Например, о Стиве. Это был бы хороший вопрос, вы смогли бы наблюдать редкую задумчивость на лице гения, самые разные оттенки печали, зародившиеся от каких-то внутренних сложностей, и нотку вдохновения. Наверное, Тони бы рассказал это по-своему.
Наспех о Стиве не скажешь. Довольно мягкий и неконфликтный в быту человек, спокойный, если не вторгаться в личные сферы. За несколько дней может показаться, что все здесь уже познано, зрелое пшеничное поле, посредине - мельница. Апофеоз мира и спокойствия.
И вот тут-то ошибались. Не многие - все. Даже Старк.
Тони знал только один подходящий пример, со свойственной ему любовью к науке и подозрению к литературе, - неньютоновская жидкость. Если аккуратно мешать ее рукой, она мягко обнимет пальцы. Но если ударить…
Это отличие было, пожалуй, одним из самых значительных. Тони был Железным Человеком. Они не делили одно тело. Не были альтер-эго друг друга. Не были двумя отдельными личностями. А между Стивом Роджерсом и Капитаном Америкой лежала пропасть, которой ни один из них не видел, более того, даже не подозревал об ее наличии.
Именно Стивен Роджерс был тем спокойным человеком, идущим на компромисс, которого вы знали. Стивен Роджерс любил рисовать и вкусно поесть, умел смущаться и улыбаться по-мальчишески задорно. Стив мог показаться вам скучным, но своя глубина у него была, в отличие от того, кто с ним соседствовал.
У них было, пожалуй, несколько неоспоримых достоинств на двоих: спокойствие, мягкое с одной стороны и ледяное с другой, патриотизм, у одного самоотверженный, у другого - впаянный в тело, как лишняя кость. Все остальное отличалось неимоверно.
Капитан Америка принимал любой удар. Капитан Америка был стратегом, использующим пространственное видение Стива-художника в своих целях. Капитан Америка бил, не задумываясь, двигался точно, как спусковой крючок автомата, и по столь же предсказуемой траектории. Капитан Америка был лидером, знал, как, где, кого и почему так. В быту его не существовало.
Стив не осознавал, что в момент удара - физического или ментального - в нем поднимает голову Капитан Тяжелый Характер. Если ему плохо, если задеты чувства, поделенные на двоих. Стиву тяжело - Капитану вовсе нет, для него все вокруг - полевые условия, к которым нужно приспосабливаться. Стиву можно быть беспечным - Капитан всегда настороже. Стив смущен - Капитан не знает таких чувств. Каждому солдату - свое поле боя.
Лишь в одном у них произошло разногласие.
Стив Роджерс дружил с Тони Старком. Капитан Америка хотел Тони Старка. Как они договорились, знали только они сами. Тони старался не спрашивать. Тут они были схожи. О чувствах оба предпочитали не говорить до последнего, а если обстоятельства принуждали к тому, вам сразу же хотелось их придушить. Одного за твердолобость, другого - за нелепые отговорки. Иногда возникало впечатление, что Тони видит перед собой стену вместо вас, а Стив всю войну только тем и занимался, что изобретал поводы не говорить о чувствах.