Аксум
Шрифт:
В повседневной жизни я ориентировался в основном на них, отбирая наиболее умных, жаль, что амазонок из них сделать не получится. Всё же, женщина не предназначена для войны и физиологически, и психологически, чтобы кто там ни говорил. А вот для всего остального, особенно для лечения и выхаживания раненых, женщины как раз очень подходят. Я создал небольшой передвижной госпиталь, чем спас немало жизней своих воинов, и оказывали помощь в нём исключительно женщины.
По рядам сразу прошло шевеление, и вскоре явилась та, которую я и искал. Ведьмой оказалась худая, нескладная женщина с правильными чертами лица и большими глазами навыкате. Ну,
Ведьма оказалась склонна, скорее, не лечить, а травить людей, и сначала я, было, хотел её выгнать, но потом решил использовать негативные данные себе на пользу, а врагам на горе. И вот теперь её талант пригодился.
– Ведьма?! Дай зелье правды этим воинам, мне нужно, чтобы они ответили на все мои вопросы, без утайки.
– Всё сделаю, хозяин, всё! – быстро прошептала она и тут же стала рыться в заплечном мешке, что носила за спиной.
Найдя зелье, она насильно влила его с помощью моих воинов паре человек, которых я выбрал сам, плюс тому, кто уже отвечал на мои вопросы, и через полчаса я знал всё, что нужно. Сведения их оказались немногочисленны. Действительно, начальник вместе с половиной бойцов из отряда уехал, но не в другое селение, а непосредственно в столицу.
Буквально накануне нашего прибытия к ним прискакал гонец и приказал отправить лучших бойцов в Аксум. Что там случилось, никто не знал, да и не успел узнать, так как в селение нагрянули мы. Ну, что же, тогда и нам пора в столицу.
Глава 5. Ахмек-тэре
Огромная усадьба, или как сейчас бы сказали – поместье, располагалась довольно далеко от столицы Аксума. С одной стороны, это казалось недостатком, а с другой стороны – было очень даже удобно. Поместье принадлежало великому визирю Аксума Ахмеку-тэре. Здесь находилось его родовое селение, которым он управлял лично, где и проводил время, отдыхая от государственных дел.
Да, он позволял себе такую слабость, но никогда не забывал вникать во все дела родового посёлка. Селение росло и крепло, сейчас в нём сосредоточилось много вооружённых людей, что фактически являлись личной охраной визиря. Пока царь Аксума был силён, они охраняли визиря, а когда он ослаб и слёг, то перешли в разряд личной гвардии.
Визирь шёл к власти долго, но неумолимо, так вода точит камень, понемногу, по чуть-чуть, пока не сточит полностью. И вот, когда он почти достиг триумфа, и царь Аксума умер, не оставив после себя наследников, случилась новая напасть.
Фактически великий визирь уже управлял делами царства единолично, и никто не мог ему ничего противопоставить. Правда, и у него сыновья отсутствовали, лишь единственная дочь, отрада его сердца, могла обрадовать наследниками. Ей уже скоро исполнится 17 лет, самая пора выдавать замуж, но достойных кандидатов нет, и не предвидится.
Возможно, в будущем он сможет подобрать ей надёжную партию, выбрав жениха из отпрысков правителей царства Куш, а то и из владык Египта или особо к ним приближённых чиновников. Это будет возможно, если он прочно займёт престол Аксума и продолжит развивать и укреплять своё государство.
Но полгода назад он получил одно пренеприятное известие о том, что миссия Хима провалилась, навсегда похоронив тщеславные замыслы о помощи со стороны финикийцев. А ведь если бы всё удалось, то он смог получить
Это известие заставило Ахмека-тэре напрячь все силы, чтобы попытаться узнать получше о последствиях неудачного похода. Хим оказался тяжело ранен, его отвезли на корабле в царство Куш. Никаких подробностей о том, кто и как его ранил, гонец не принёс, но и того, что визирь узнал, стало достаточно, чтобы понять о возможных проблемах со стороны диких территорий.
Отправленные на разведку люди доносили противоречивые сведения. И визирь решил пока забыть о диких территориях, которые перестали напоминать о себе. Там шли свои внутренние разборки и войны местного значения, в последующем переместившиеся вглубь континента. Проблема ушла и, скорее всего, надолго, и он оставил её без внимания, но сейчас…
Великий визирь откинулся на спинку деревянного кресла, восседая на меховой подушке, и крепко задумался. Тусклые светильники слабо освещали небольшую комнату, утопающую в роскоши древнего мира. Вытканные вручную шерстяные гобелены украшали стены, создавая атмосферу уюта и тепла. Пахло ароматным маслом, которое добавляли в светильники, оно источало запах свежести и ещё чего-то неуловимо приятного. Он любил этот запах, как и его красавица-дочь.
Откуда-то появившийся сквозняк коснулся тела визиря своими прохладными щупальцами, вернув ход мыслей в прежнее русло. Сейчас он остался специально один, чтобы попытаться принять новое для него решение и свыкнуться с ним. Он фактически стал царём Аксума, но не спешил короноваться, выжидая и ожидая недовольных, что посмеют выступить против него, но никто так и не решился. Он стал царём, но беда пришла совсем с другой стороны, откуда он её и не ждал.
Не успел он занять пустующий престол, как с границы диких земель начали поступать тревожные сведения, там вновь появился новый вождь по имени Егэр. Этот самый Егэр разбил объединённое войско кочевников и лично зарубил их вождя Име-Маку, а значит, оказался более серьёзной угрозой, чем тот. Сейчас он активизировался, об этом сообщали разведчики, и явно что-то затевал.
Нужно собирать потихоньку войска и держать их в готовности к отражению нападения или даже самим напасть, чтобы обезопасить себя. Дело это неспешное, и достаточно того, чтобы собрать небольшую армию за месяц и отправить в сторону границы.
Но тут царские думы резко прервались, дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась его дочь Кассиопея. Яркая брюнетка, только-только вступившая в пору девичества, отрада отцовского сердца, её тоненькая фигура буквально тут же затмила всё помещение. Даже фигуры двух стражников с копьями и щитами сразу же померкли на её фоне.
– Отец! – бросилась она к бывшему великому визирю, а теперь царю Аксума Ахмеку-тэре, – ты почему такой грустный?
Несмотря на тяжёлые думы и мысли, Ахмек нашёл в себе силы улыбнуться дочери.
– Дела, моя дорогая девочка, дела!
Кассиопея, одетая в лёгкую льняную ткань, наподобие греческого хитона, возмущённо всплеснула руками, тут же подняв к потолку прекрасные глаза. Но не только прекрасны были её глаза! Густые и чёрные, как ночь, волосы девушки свободно падали на плечи блестящим водопадом, закрывая их почти полностью. Дальше они спускались до поясницы, схваченные на конце белой тряпицей, чтобы не мешали.