Актриса, или Брат, вспомни все!
Шрифт:
— Что значит «режим наибольшего благоприятствования»?
— Прежде всего отель должен отойти под «крышу» Шалмана. Это зависит от вас, Марта.
— Этого не будет.
— Будем считать, что «крыша» отпадает. Шалман не получает свой, так сказать, законный процент. Но есть девочки. В частности, спецсекретариат. Все интим-секретарши начинают работать на Шалмана. А это большие деньги, вы уж мне поверьте…
— Зачем верить, если я знаю.
— Кроме девочек, есть еще наркотики. Иностранцы — большие любители этого дерьма. Не все, конечно, но кое-кто —
— А ягодки?
— Ягодки начнутся, когда Шалман сядет на отель всей своей тяжестью. Он запросто может оприходовать с полсотни гостевых номеров. И деньги с клиентов класть себе в карман. А наши конференц-залы, залы для деловых встреч, концертный зал? Он и это возьмет в теневую аренду. И такие дела закрутит…
— Хватит, не продолжайте. От ваших прогнозов на душе становится тоскливо… В общем, вывод один: ни при каких обстоятельствах нам нельзя идти с Шалманом на компромисс…
— Вне всякого. Отдашь палец, ногу по самые помидоры оттяпает… Ой, извините, Марта, к слову пришлось.
— Не волнуйтесь, уши у меня в трубочку не свернутся… Вы мне скажите, Антон, через этого Сидора можно выйти на самого Шалмана?
— Да разве я бы с вами сейчас сидел? — уныло вздохнул Криницын. — Я бы сейчас по городу за этим гадом гонялся… Но, увы, увы…
Марте иногда казалось, что она сама, своими руками, легко смогла бы пристрелить этого Шалмана. До печенок достал ее этот нелюдь…
С сегодняшнего дня Лесновский будет возвращаться домой не один. С ним два телохранителя. Один за рулем машины, второй на переднем сиденье справа. Так распорядился господин Криницын. А еще он его на джип бронированный грозился в скором времени пересадить.
Правильно сделал Сергей Абрамович, что не пошел на поводу у преступников. Он связался с начальником службы безопасности, тот в экстренном порядке принял соответствующие меры. И, как итог, Сергей Абрамович вне всякой опасности. И совесть чиста. И уголовная ответственность не угрожает. И люди Шалмана кровь из него пить не будут…
Домой он возвращался в отличном настроении. И как-то не сразу обратил внимание на нервный вскрик водителя.
— Что же он, гад, делает?
Когда до него дошло, что происходит, волосы на голове встали дыбом. Справа, по перекрестной дороге, в нарушение всех правил дорожного движения на них мчался многотонный «КамАЗ». Мгновение, второе — и удар страшной силы… Джип превратился в лепешку.
А потом раздался взрыв. Рванул бензобак. Но взрыва Лесновский уже не слышал. Он умер мгновенно.
Утро. Смена закончилась. Можно уходить домой. А Лене работать весь день. Но про Гошу она не забыла.
— Завтрак на плите, — сказала она ему. — Хлеб купишь сам.
— Я не хочу есть. Я тебя хочу…
— Ничего, до вечера потерпишь… Если жива буду…
— Не поня-ял…
— Лесновский погиб, слышал?
— Ну да. Автокатастрофа…
Сообщение о гибели управляющего всполошило весь сменный персонал отеля. Помощник управляющего бурную деятельность
— Нет, милый, это не автокатастрофа. Это нарочно подстроено…
— Да ты что?!
— Вот тебе и что… По секрету тебе скажу, случайно узнала — Лесновский отказался работать на бандитов. За это его и убрали.
— Ужас…
— Ладно, дорогой, мне некогда. Будь умницей…
Лена исчезла. Гоша вышел из отеля, сел в свою «девятку», поехал домой. Он думал о Лесновском. Мало того, примерял на себя трагедию, случившуюся с управляющим. Ведь он тоже на крючке у бандитов. С него требуют двадцать тысяч долларов с невероятными процентами.
Где взять деньги? Как расплатиться с бандитами? Эти вопросы мучили его денно и нощно. Он мог бы рассказать обо всем Лене. Но вдруг она обратится в службу безопасности отеля? А туда обращаться не велено. В милицию тоже. Слишком крутые Митя и его дружки, страшно было Гоше идти против них…
Гоша приехал домой. Оставил машину во дворе, зашел в подъезд. С легким гулом к нему спустился лифт, раздвинулись дверцы. Можно входить в кабину. Но Гоша туда не вошел. Он влетел. Кто-то сильный грубо толкнул его в спину, придал ускорение. Этот же «кто-то» отлепил его от пластиковой переборки, развернул на себя.
— Привет! — В нос ударил запах перегара. В душу проник колючий взгляд Мити. Вместе с ним в кабину лифта втиснулся и его дружок.
— Пойдем в гости, сосед, — осклабился Митя.
— Я… нет… Я со смены… — промямлил Гоша. — Устал…
— Вот у меня и отдохнешь…
Под горло ему ткнулось что-то острое. Похоже, обыкновенное шило. Гоша почувствовал себя кабанчиком, над которым занесли нож. Он бы даже завизжал от ужаса. Но спазм подкатил к горлу, парализовал голосовые связки.
Ему вовсе не хотелось идти в гости к соседу. Но разве откажешься от такого вот приглашения?
Гошу затащили в соседскую квартиру. В комнате Митя убрал шило. Зато от всей души врезал Гоше под дых.
В себя он приходил минут десять, не меньше. Лежал на полу, стонал. Митя сидел рядом. Ногу поставил ему на шею. И ухмылялся. А между делом пропустил с дружком по чарке-другой.
— Ну чо, шваль болотная, как у нас там с бабками? — наконец спросил он у Гоши.
«Я не брал деньги!» Гоша с трудом сдерживал этот крик души. Знал, отпираться бесполезно. Разве что получит за это ногой в живот.
— Туго с бабками… — прохрипел он. У него уже не оставалось никаких сомнений, что возвращать несуществующую пропажу придется.
— Чего так?
— Откуда у меня двадцать тысяч?
— А кого это, извини, гребет?.. Короче, бабки на бочку!..
Митя надавил ногой на шею. Гоша застонал.
— Нет у меня бабок.
— А машина?
— Так это мало…
— Квартира?
— Не моя…
— Чья?
— Лены…
— Так она твоя жена.
— Нет, мы в гражданском браке. Квартира в ее собственности. Она не продаст…