Актриса
Шрифт:
— Ты, возможно, тоже псих, раз так спокойно рассуждаешь, — я отвернулась и смотрела в окно, пока Кирилл выезжал на дорогу.
— Нет, тут ты не права. Я здоров. Каждые восемь месяцев прохожу медосмотр, могу и реже, все зависит от соревнований, — опять серьезное выражение, в его глазах мелькали огни уже ночного города.
— Как скажешь.
Не знаю, как Кириллу, но меня особо не напрягало молчание. Не ощущался дискомфорт, тяжесть или другие телесные проявления, как говорил Алексей. Просто можно посидеть в обществе с мужчиной, который не
— Нравится? Не против классики? — спросил Кирилл.
— Мне все равно, — безучастно смотря вдаль, ответила ему. — А помимо этого, что еще тебе нравится?
— Разное, я вообще за то, чтобы слушать, то, что нравится, а не то, что модно. Серьезный парень, он вообще улыбается?
— Звучит, как лозунг! — решила слегка пошутить, надеюсь, у меня получилось.
— Только звучит. Я в жизни встречал много молодых парней, мужчин, которые специально делают себе брутальный образ. Подбирают одежду, музыку, увлечения
— что угодно. А мужественность не в этом заключается. В силе, чести, доброте и уверенности — это самое малое, что можно привести в пример.
Я, наверное, его задела этим вопросом, но зато теперь уверена, что этот мужчина не понаслышке знает то, о чем сейчас говорил. Это все для него не пустые слова.
— Это приходит с опытом. Такими не рождаются, лишь становятся. Отвези меня, пожалуйста, домой, — хватит с меня на сегодня приключений, и так многое произошло.
— Хорошо, Аврора.
Он сказал это с нежностью, намного лучше, чем назови он меня «котенком» или «лисенком». Все же, если обращаешься по имени, задевает сильнее, чем ласковое прозвище.
Мы подъехали к моему дому. Мне не хотелось его отпускать, просто молча сидеть в машине было бы достаточно. И это настораживало.
— Спасибо большое за прогулку, — сказала я и поспешила выйти из машины.
— Скоро увидимся, Аврора
Это не было вопросом, это было утверждением, пропитанным уверенностью. Кирилл определенно знал, чего хочет от жизни. Пусть это обычная девушка и мимолетное знакомство. Что ж, я не против, посмотрим, к чему все приведет.
— Пока, — улыбнулась ему.
Пусть играю, но подарить улыбку ему я должна. Вышла из машины и пошла к двери, она поспешно открылась, выпуская охрану.
— Почаще улыбайся, тебе к лицу улыбка, — сказал Кирилл, развернул машину и уехал.
Забавно.
В прихожей суетилась мать и Платон.
— Где ты была? Ты понимаешь, что мы с отцом пережили?
Мне кажется или мать, только что Платона «отцом» назвала?
— Каталась по городу, а что?
— Ничего! Ты слышал, Платон? Что молчишь? Она катается, а мы волнуйся… — она всплеснула руками и начала ходить из угла в угол.
— Дочь, все в порядке? — строго спросил Платон
— Да, я спать. Завтра мне к Алексею после универа, в пять,
— Добрых, — услышала приглушенные слова Платона, а мать начала опять истерить.
В комнате было душно. Я приоткрыла ставни, пропуская прохладный воздух.
Наконец, приняв душ и сняв с себя платье, легла в кровать с тетрадкой.
Кирилл милый. И необычный. А еще ему безумно идет улыбка. Когда он говорит, то сразу слышны небольшие игривые нотки. Даже не заметила, что пока размышляла, нарисовала его. Зачем же ты появился в моей жизни?
Глава 6
В универ я приехала пораньше. Мне нужно было узнать от Леона, какие слухи теперь гуляютпо нашему заведению. Мне все равно, но мать настоятельно рекомендовалаэто сделать. И вести себя более открыто и доброжелательно. Только вот как это сделать, не сказала.
Леон ожидал меня. Безупречный внешний вид, солнцезащитные очки, пусть еще утро и они не совсем нужны, но, скорее всего, вчера ему было очень хорошо.
— Привет, куколка. Ну ты вчера и отожгла, — он приобнял меня и едва коснулся губами виска. Рука его по-хозяйски повисла на моем плече, и парень повел меня внутрь.
— Много сплетен? Мать с Платоном боятся, что грязи много будет, — привычный шум галдящих студентов окружил нас.
— Не переживай. Твой папаша все разрулил. Смелый мужик, только как ты — непрошибаемый.
— Леон, а где ты был? Я тебе искала.
Мы подошли к расписаниюуточнить, нет ли изменений.
— Аврора, я с девчонкой был. Такая красотка: и ноги, и попа… Не дуйся, когда на тебя сами вешаются, очень сложно отказаться.
Я звонко засмеялась, как будто хотела скрыть волнение или ревность. Так поступила бы подруга — мы же с ним друзья.
— Смотри, красавчик, — я схватила его за щеку и потрепала, ослепительно улыбаясь, — в другой раз оторву тебе яички. Один пойдешь, чтобы я на тебя не рассчитывала.
— Я так и знал, что ты меня ревнуешь. Одно твое слово — и я весь твой, — он притянулменя ближе к себе.
Я смотрела на свое отражение: ни лихорадочного блеска, сухих губ и сбившегося дыхания. Я к нему ничего не чувствую, так же как он.
— Пошли, Дон Жуан мой. Смотри, могу и согласиться, слишком часто мне об этом говоришь. — Чмокнула его в щеку. Со стороны мы смотрелись, как обычная мило
воркующая парочка. Девушка, которая заигрывает со своим парнем, улыбаясь и звонко посмеиваясь над его шутками.
— Я тебе уже говорил, куколка. Хоть завтра!
— Анквиц, твоя мать сделала этот вечер. Ее уже в клинику вместе с тобой пора отправлять…
Одно дело что-то говорить обо мне — я пройду мимо, потому что мне плевать. Однако когда говорят о моей матери в неуважительном тоне и с сарказмом — это никому не позволю.
— Аврора, ты же знаешь, она треплется постоянно. Пошли, — потянул меня Леон, — Суворова, успокойся, — вступился друг за меня.