Аквамарин (часть 2): по моим правилам
Шрифт:
– Оливия! – подхватил Брайан, и Лив задрожала всем телом. Медленно и тяжело посмотрев на Джонни, который отчаянно мотал головой, призывая ее не делать этого… он знал, какую цену за его свободу запросил Эрнесто… Лив с горечью закусила губу и перевела взгляд на Макса, который, как и Джонни, рьяно качал головой, а затем посмотрела на отца. Ее сердце билось, кровь шумела в ушах, а щеки пылали…
Она достала из-под туники пистолет и глупо посмотрела на оружие в своей маленькой руке… Тяжелый. Страшный. Ее зубы застучали мелкую дробь.
Эрнесто насмешливо улыбнулся.
– Ну, ну, Оливия. Не грусти… Это во благо всем нам, ты же знаешь… Пользоваться
– О, прости, глупый вопрос.
– Лив… Что происходит? – устало спросил Эйден в четвертый раз, нахмурено глядя на дрожащую девушку. – Зачем тебе пистолет?
– Мы с Оливией заключили сделку. – весело отозвался Эрнесто. – Я отдам ей Джонни и Макса целыми и невредимыми в том случае, если она… убьет тебя.
Эйден в ужасе вытаращил на него глаза, не веря своим ушам… Он сглотнул и перевел взгляд на Лив, по щеке которой побежала слеза. Лив видела боль в его глазах, видела шок, страх смерти, невозможность поверить в реальность… Эрнесто подошел к Лив и, нежно убрав белокурую прядку, упавшую на ее лицо, счастливо закончил мысль:
– И она согласилась.
Лив поняла. Сейчас… Она с трудом посмотрела на отца, чувствуя себя гнилой, пустой и выпотрошенной, чувствуя свое предательство по отношению к нему, опутавшее ее словно липкая, омерзительная паутина, подняла руку с пистолетом и навела черное, пахнущее смертью, дуло прямо в лоб своему единственному кровному родственнику, сняв с предохранителя. Удивительно, но не смотря на ужас, боль и дрожь, которую она испытывала, ее рука, сжимающая рукоять пистолета, была твердой.
– Прости, отец… - шепнула она со слезами на глазах. – Он сказал, что они умрут, если я не соглашусь… Он подвесил их вниз головой и заставил провисеть почти десять часов… Они бы умерли, если бы я не…
Эйден смотрел в дуло, направленное на его голову, и в его глазах светила обреченность и чувство дикой утраты… Отчаяния… Не так он представлял свою смерть…
– Как ты мог… - злобно прошептал он, обращаясь к Эрнесто. – Как ты мог… Ее руками!.. Ты сдохнешь… Мои люди уничтожат тебя… Ты сгоришь в аду… За нее. За мою дочь…
Лив дрожала, чувствуя, как разрывается ее сердце… Он не сердится на нее… Не считает предательницей… Он оказался совсем не таким, как она думала…
– Не пугай меня, Эйден, а лучше дождись в аду и забронируй сковородочку получше… - Эрнесто рассмеялся и посмотрел на Лив. – Давай, сестренка. Вспомни, сколько боли он причинил тебе… Вспомни все, что он сделал… Как из-за него убили твою маму… Как ты гибла от одиночества… Как тебе пришлось воевать с семьей Уолшей из-за его идиотской идеи выдать тебя замуж за сына Генри… Все твои беды из-за него… А Джонни и Макс? Они чисты перед тобой. Ну же, Оливия… Жми на курок… Или я выпущу из своего пистолета две точные пули…
Лив с трудом дышала, глядя на отца. По щеке Эйдена вдруг скатилась слеза. Его холодные глаза с отчаянием и любовью смотрели на нее.
– Давай, дочь. – вдруг хрипло проговорил он. – Не бойся. Я знаю, ты любишь его, ты должна сделать это… А я… я прошу у тебя прощения за все, что сделал тебе. Я хотел все исправить… - он с трудом вздохнул, а Лив думала, что ее сердце сейчас взорвется. – Давай. Стреляй. И не вини себя, милая… В моей смерти виноват только я. Помни, Лив: я люблю тебя. И не бойся – ты никогда не будешь одинока.
Он чуть опустил голову, подставляя ее под пулю, и девушка уже захлебывалась в рыданиях. Эрнесто сморщил нос и вкрадчиво проговорил:
–
Лив выдохнула и дрожащим голосом проговорила:
– Сначала развяжи их.
Эрнесто с ухмылкой посмотрел на нее.
– Ладно уж. Но отдам только после выстрела.
Лив кивнула. Эрнесто дал команду своим людям освободить Джонни и Макса, и через полминуты веревки, сдерживающие их, были разрезаны. Сорвав скотч, Джонни отчаянно крикнул:
– Лив, нет! Не делай этого!!!
– Стой, Лив!! – вдогонку словам Джонни крикнул Макс, но Лив вдруг громко и истерично рассмеялась. Эрнесто, Эйден и остальные с удивлением и недоумением посмотрели на нее, а она смеялась и смеялась, вытирая слезы свободной рукой, но не опуская пистолета.
Светящимися яростью и злобой бирюзовыми глазами Оливия посмотрела на Эрнесто, хмуро наблюдавшего за ней, и воскликнула:
– Ну ты и идиот, Эрнесто!! Неужели ты и вправду поверил, что я сделаю это??? Убью отца??? Да ты за кого меня держишь, ублюдок тупой??? – Лив хохотала, видя, как улетучивается, подобно воздуху из развязанного воздушного шарика, все благодушное расположение, и как наливаются шоком и злостью глаза Эрнесто, который, все-таки, будучи не совсем тупым, напряженно заозирался. – Убить папашу!! Не-е-ет, насекомыш… Я же предупреждала, что не буду играть по твоим дерьмовым правилам!!! А раз все хорошее, что было в моей жизни, сумел растоптать твой дебильный, голубой ботинок детского размера, то и смысла к существованию я больше не вижу, так что пора прекращать этот долбанный спектакль!
И не успели Эрнесто, Эйден и все присутствующие даже подумать над сутью ее последней фразы, как Лив быстро и уверенно развернула пистолет в руках дулом к себе и, не мешкая ни секунды, не оставляя себе ни единой возможности подумать, испугаться, помолиться или испытать отчаяние и даже не прицеливаясь никуда конкретно, выстрелила.
Глава 26
Происходящее вокруг пошло по заранее распланированному сюжету: Люк услышал выстрел через передатчик в ухе Лив и за пару секунд раскрыл перед толпой вооруженных и воинственно настроенных людей Эйдена Мартинеса и Макса Вератти двери, так что не успела раненная самой собой девушка и на пол то, как следует, упасть, как в небольшую комнату ворвалась орава мужчин и устроила шумную и кровавую перестрелку из серии: «веселый день из жизни мафии» или «угадай, сколько пуль сегодня достанется тебе?»
Лив услышала шум, но из-за болевого шока ее реальность превратилась в серо-черный фон. Девушка упала, чувствуя, как сознание ускользает от нее, а боль крушит ее грудную клетку, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть… Она с трудом подняла руку и дотронулась до раны в груди: пуля прошла выше зоны сердца, правее, ближе к плечу, но ниже ключицы…
Она попыталась подняться, но не смогла, попыталась вдохнуть, но слышала какой-то жуткий свист и понимала, что при каждом новом вдохе сердце и левая часть груди болит все сильнее… Ей захотелось кашлять… Кашель… Кровь… Она увидела свою кровь… Умирала от боли и невозможности вдохнуть и двигаться… Сознание предательски отступало, и единственная мысль, показав свою страшную, приводящую в неподдельный ужас и отчаяние ее внутренности, морду, единственная мысль в ее мозгу была о том, что, кажется, с ней все очень даже нехорошо, а песок в ее песочных часах почти перебежал по тонкой стеклянной ложбинке в нижнюю часть, оставляя ей считанные минуты на то, чтобы…