Аквамарин (часть 2): по моим правилам
Шрифт:
– Что-о-о?? – взревел вконец взвинченный и порядком выведенный из себя всей этой ситуацией Эйден. – Наедине?? Да ни за что на свете! Чтобы я оставил тебя одну с этим маньяком??? Да не бывать этому!!! Так что, либо говори все, что ты хочешь сказать, при мне, либо отвернись, потому что я собираюсь вынести ему мозги вон на ту стену прямо сейчас! – рыкнул он, снова грубо и, наверное, чертовски больно ткнув Эрнесто пистолетом в лицо.
Лив тяжело вздохнула и яростно прошипела:
– Папаша, да очнись ты! Он еле дышит после вашей проработки его на звание боксерской груши для тренажерного зала! Что он может мне сделать? Выйдите, еще раз повторяю!! Наш разговор должен состояться
– Ладно. Но если что – кричи. – жестко посоветовал он и грозно, с вызовом посмотрел на все еще подрагивающего и жующего собственную кровь главу Чикагского синдиката.
– Непременно. – язвительно ответила Лив, и Эйден махнул своим людям, чтобы они вышли из комнаты. Проходя мимо дочери, он окинул ее взволнованным взглядом в последний раз и вдруг удивленно буркнул:
– Кстати, почему это ты так странно одета?
– Я перепутала времена года. Что здесь странного?? – отрешенно и не задумываясь, ответила Лив, глядя только на Эрнесто. Ей предстояло объяснить ему кое-что… Сумеет ли она убедить, достучаться до его сердца?.. Ее внутренности обеспокоенно сжались.
Эйден покачал головой и неохотно вышел, прикрыв за собой дверь.
Лив и Эрнесто остались вдвоем. Тишину и тонкие волокна напряжения первым нарушил парень:
– Так ты сбежала из больницы, чтобы поговорить со мной??? Оливия… - его глаза подернулись уже знакомой дымкой, и он медленно проковылял к кровати, тяжело и осторожно опустившись на нее. – Стоило ли рисковать своим здоровьем ради какой-то предсмертной болтовни? Или речь пойдет о том, кому будут переданы материалы по тебе и твоей семье после моей смерти?? Я прав?? – он мягко ухмыльнулся и облизал кровоточащую губу.
Лив тяжело вздохнула и села рядом с ним, отодвинув ногу возлежащего на кровати мертвеца как можно дальше от себя.
– Да плевать мне на все твои видео, аудио и другие компроматы. Можешь передать эти файлы хоть Папе Римскому, мне все равно. И кстати, если ты еще не понял, господин «Лютая месть» не убьет тебя. Я ему не позволю, будь уверен.
Эрнесто удивленно, но все так же спокойно и мягко посмотрел на Лив.
– Не позволишь? Но… почему??? Это было бы логичным завершением моей неудавшейся игры… Я столько сделал на пути к уничтожению вашей семьи, что ты должна ненавидеть меня и хотеть убить!
Он мягко и болезненно рассмеялся. Лив промолчала, глядя на него и не испытывая никакой злобы, презрения или ненависти. Только щемящую жалость и желание все изменить…
Эрнесто тоже смотрел на нее. Его серые глаза прояснились, он внимательно и проницательно разглядывал девушку с ног до головы, впечатываясь взглядом в ее глаза, желая понять, что же движет ею сейчас… Какие мотивы и противоречия борются в ее голове?..
– У тебя кровотечение открылось. – спокойно заметил он, глянув на ее желтый топ, и Лив с раздражением на себя и на свое, так не вовремя продемонстрировавшее свою слабость, тело, опустила глаза и увидела большое кроваво-красное пятно на шелковой ткани, расплывающееся в районе пулевого отверстия. Она недовольно посмотрела на Эрнесто и нахмурилась:
– А у тебя ребра сломаны. Может, на этом закончим обсуждать наши болячки, как две старые клячи, или желаешь начать делиться опытом самолечения в домашних условиях? – она вздохнула и, сложив руки в замок на коленях, задумчиво, но импульсивно проговорила:
– Я действительно ненавижу тебя и даже не собираюсь скрывать это. Ты следил за мной, вызнал мои секреты, шантажировал нас, успешно начал топить наш бизнес, сунул отца в консервную банку
Эрнесто слегка нахмурился. В его сером взгляде светилось непонимание и удивление.
– Это нелогично. По всем законам этого мира ты должна была первая наброситься на меня сегодня и растерзать за всю боль, что я причинил тебе… а ты…
Лив всплеснула руками.
– Вот именно! Ты не понимаешь. Проблема не в том, какие козни ты мне строил, а в том, почему ты это делал! И чертов ответ кроется именно в твоем понимании законов жизни. – она вздохнула и тихо, с огромным внутренним сиянием, проговорила:
– Я понимаю тебя. Ты разорван на клочки, ты сломлен и переломлен на тысячу раз, в тебе нет целостности, нет света, нет огня. Ты одинок, и считаешь это и своей силой, и своим наказанием одновременно. Ты винишь в своем одиночестве моего отца и мою семью. Да, Эйден виноват… отчасти. Но твой папаша, черт бы тебя побрал, начал первым! – снова разъяренно воскликнула Лив, не сдержавшись. – И он был не прав, потому что не имел оснований обвинять моего отца в отношениях с его женой, которых, на тот момент, и в помине не было!
– Да брось, Оливия, ты сейчас… - злобно начал было спорить Эрнесто, но Лив его жестко перебила:
– Я говорю тебе это, не потому, что хочу подчеркнуть бессмысленность твоих затей, а просто как факт, который, между прочим, был проверен моим отцом. От нескольких, оставшихся вживых, членов твоей семьи он получил подтверждение того, что Алиса и Рико начали встречаться только по прошествии месяца с того момента, как она родила меня и отдала в семью Мартинес. Да это сейчас и не важно, кузнечик. – тяжело вздохнула Лив, вспомнив о своей настоящей маме и ощутив прилив неимоверной тоски. – В любом случае, результат не порадовал никого: мой отец получил длинноволосую и голубоглазую куклу вместо долгожданного рыцаря, а твой папаша – повод для бешеной ревности, в результате чего погибла моя мама, а меня было решено запереть в пансионат на другом континенте.
Эрнесто вздохнул, взявшись за бок, и сухо рассмеялся, устало проговорив:
– К чему вся эта заезженная история, сестрица? Лучше позови своего папочку, и пусть он уже доводит дело до конца…
Лив гневно посмотрела на него и вспыхнула:
– Идиот! Я пытаюсь сказать тебе, что после тех событий, не только ты потерял смысл и желание жить, но и я! Я была также одинока и озлоблена на всех вокруг, потому что думала, что жизнь несправедливо обошлась с такой маленькой и нежной звездочкой, как я, и как же я ненавидела отца!!! Буквально картинки в голове рисовала, как я буду выкручивать ему кости и слушать, как он кричит от боли в унисон с криком отчаяния и злости у меня в голове!!! А потом… Потом я вернулась. И именно из-за своей агрессии и отстраненности я стала причиной гибели сестры… Мною овладела жажда мести. – Лив развернулась к нему, глядя на него горящими глазами и держась ладонями за пылающие щеки. Как же много она хотела сказать этой худосочной фигурке с ужасающе насмешливым и скептически настроенным взглядом уставившейся на нее!.. – Я думала, что, наконец, обрела цель своего пустого и никчемного существования! Думала, что поняла, для чего дышу и копчу воздух на этой земле! Мстить, мстить, мстить за смерть сестры и, заодно, выплеснуть всю свою накопившуюся злобу на удачно попавшегося под руку уродца Блейка Уолша! Да!!