Акварель для Матадора
Шрифт:
Крашенинников зашёл в бильярдную, поставил на пол белый саквояж, аккуратно сложил на него белый плащ.
Матерчатые квадратные абажуры нависали над зелёными столами. От дальнего стола исходил глухой стук шаров. Лица игроков были скрыты в полумраке. Вот человек наклонился, примеривая кий, нырнул в колодец света, ударил, и, выпрямившись, опять растворился в тени.
Крашенинников подошёл к столу, взял в руки кий.
— Стукнемся, Леонид Петрович?
Крашенинников повернулся. Второй кий доставал из пирамиды
— Глеб Егорович… Вот так встреча! Так это ты задержал самолёт?
— Я, Лёня, не умею задерживать самолёты. Задержал его сам генерал Барановский.
Матадор взял кусок мела, аккуратно натёр набойку кия, плавными круговыми движениями намелил его и вытянул перед собой, примерил на глазок…
— Из-за меня, догадываюсь?
— Правильно догадываешься.
— И что же случилось?
— Разбивай. Нужно мне получить от тебя информацию по одному важному для меня делу…
— Глеб, если могу… Какие разговоры…
— У тебя в Москве целая коллекция всяких помещений — подвалов, номеров в гостиницах… Так? Разбивай.
Крашенинников не ударил шаром в пирамиду, а толкнул его в борт. Шар плавно оттолкнулся и еле-еле растолкал укладку.
— Сложный вопрос. Допустим, что так.
— В некоторых из них сейчас устроены склады для так называемой Акварели… Слыхал о такой?
— Слыхал. Героин с грибами. Я думал, враньё. Значит, есть такая?
— Значит, ты ничего о ней не знаешь?
— Конечно, нет, Глеб Егорыч. Я лесом торгую. У меня три завода, если хочешь знать. Я произвожу мебель, а также детские коляски. Зачем мне героин?
Матадор присел, глазом прикинул линию к средней лузе и бархатным толчком направил туда шестёрку.
— Отлично. Я так и думал, что ты тут ни при чём. Тогда ответь мне, кто пользуется твоими номерами в гостинице «Спринт» и какими ещё твоими помещениями пользуется этот человек?
— Нет.
— Почему? — нахмурил брови Матадор.
— По многим причинам. Во-первых, у меня нет юридического контроля над указанным тобою помещением. А всё остальное — болтовня. Во-вторых, я не считаю, что торговать героином плохо. Штука это, конечно, подлая, но кто виноват, что её какие-то козлы покупают? Это бизнес, Глеб. В-третьих, я просто не хочу подставлять товарища…
— Лёня, ты не понял. Мне очень нужно. Ты же понимаешь, что это не шутки — задержать самолёт.
— Глеб, это ты не понял. Вот уехал ты, скажем, в Иран стрелять Саддама Хусейна… Задание сложное, полгода принюхиваться надо. Квартирка твоя в Москве пустует. Зарплата у тебя маленькая — ты квартирку и сдал. Недорого, старому знакомому. И он там, скажем, анашу курит…
— Лёня, Акварель это не анаша.
— Подожди, послушай… Курит он анашу, к нему гости приходят,
— Ну, не очень….
— Не лукавь, Глеб Егорыч, нарушает. Предложение покурить трактуется как что? Как склонение к употреблению. До восьми лет. Но ты лее не побежишь на этом основании своего гостя в ментовку сдавать?
— Лёня, у меня мало времени, честное слово. Скажи, кто у тебя там хозяйничает.
— Глеб, не скажу.
— Лёня, ситуация сложная. Очень не хотелось бы, но если не скажешь…
Семёрка сильно ткнулась в борт, ударилась о другой шар и юркнула в лузу.
— Ну-ка, ну-ка?
— Придётся применять меры оперативного воздействия.
— Не смеши меня, Глеб. Какие меры? Ордера у тебя нет? И быть не может. Пушку вытащишь? Только тебя потом мои партнёры в асфальт закатают, и ты это знаешь… Глеб, давай по-человечески, цивилизованно. Сказал, не могу. Мог бы — так всей душой.
— Ты отсюда невесте своей звонил?
— Да, невесте… Вы слушаете мой телефон?
— Бывает, Лёня… Её, значит, Жюли зовут?
— Что-то ты, Глеб Егорыч, не туда гребёшь.
— У меня, Лёня, бабу украли.
— Сочувствую. Только я не думаю, что мой гость…
— Говори фамилию, Лёня, не дури.
— Нет, Глеб.
Крашенинников почти лёг на стол, стараясь достать дальний шар.
— Ты к трупу приедешь, Лёня. Не будет у тебя Жюли…
Рука сорвалась, кий скользнул по шару. Крашенинников посмотрел на Матадора не столько со страхом, сколько с изумлением.
У стойки паспортного контроля Игорь Кузнецов , которого отныне звали Майклом Майлсом, прощался с чёрным человеком Максимом.
— Нормально, — говорил Максим. — Отдыхай. Раз в месяц давай знать о себе по женевскому номеру… Будет нужно, я тебя найду.
— Ты так разговариваешь со мной, — смущённо сказал Игорь, — будто я подписал с тобой навечный контракт…
— Бздишь, значит?
— Ну… Можно и так сказать.
— А ты не бзди, — улыбнулся Максим. — Если что и будет, так деловые предложения.
Игорь вздохнул.
— С отцом я поговорю, всё объясню. Ваш сын, скажу, выполняет ответственное задание Родины. Ты ему звякни как-нибудь. А голову-то резать Янаулову?
— Не знаю… — растерялся Игорь. — Голову? Нет-нет, голову резать не надо.
— Смотри… Так что, совсем его не трогать или всё же пришить? Сука-то он, конечно, редкая.
— Сука редкая, — согласился Игорь.
— Я бы пришил, — сказал Максим. — Такого говнюка не пришить, всю жизнь потом жалеть будешь. Но у меня нет повода. Вот если ты меня попросишь — я с удовольствием…
— Ну, если с удовольствием… — промямлил Игорь.
— Лады, — Максим протянул руку, — Всё, я бегу. Не грусти, Майкл. Оттягивайся, а там жизнь сама подскажет, как быть.