Аквариум
Шрифт:
Очнулся от боли. Сильной ноющей боли за грудиной, простреливающей вдоль левой руки. Егор ощущал тошноту и такую слабость, как будто земное притяжение увеличилось в несколько раз. Его просто вдавливало в пол. С трудом разлепил веки. Он лежал на боку в своей спальне недалеко от кровати со смятой постелью. В комнате еще витал сладковатый аромат женских духов. «Доигрался!» — подумал Егор и попытался перевернуться на спину. Получилось, хотя тошнота усилилась, а в груди защемило так, что стало трудно дышать. Затылок тяжело ударился о поверхность ламината, глаза уставились вверх. За окном начинался робкий осенний рассвет, окрашивая спальню в серые тона. Натяжной потолок светлым прямоугольником
Ануннаки. Они стояли по углам спальни, упершись спинами в потолок, согнулись почти пополам и молча смотрели на Егора. Он также молча пялился на них. Было так больно, что на страх и удивление сил просто не было.
— Хрена надо? — прохрипел он еле слышно. — Подсматривали, извращенцы?..
Один из них протянул длинную тощую руку к Егору и коснулся его груди. Прикосновения он не почувствовал, но боль вдруг стала такой сильной, что дыхание перехватило, а тело выгнулось дугой. Ощущения были похожи на те, что он испытал во время кодирования, когда пытался понюхать проспиртованную ватку, но на порядок острее и продолжительнее.
Корчился Егор около долго. Он трясся и стучал по полу руками и ногами, словно через него пропустили неслабый электрический разряд. Под конец, когда стало казаться, что все, вот сейчас сдохну, неожиданно стало легче. Боль начала затихать, дыхание восстанавливалось. Только сердце отбивало такой ритм, что Егор все ждал, когда же оно наконец пробьет ребра и выскочит наружу.
Темный, колыхающийся в воздухе садист убрал свою граблю от его груди и снова застыл истуканом, как два других его приятеля. Три пары желтых вытянутых глаз продолжали сверлить Егора. Ему было по барабану. Руки и ноги расслабленно вытянулись, все тело пробил холодный пот. Он снова мог дышать и это было главным. Шли минуты. Егор медленно приходил в себя, а Ануннаки неподвижно стояли над ним. Наконец, ощутив в себе достаточно сил, чтобы говорить, он негромко произнес:
— Идите в жопу, товарищи. Один хрен я в вас не верю. Нету вас и все…
Товарищи несколько секунд молчали, а потом все тот же длинный снова потянул руку к Егору. Тот попытался сжаться в комок, ожидая нового разряда электричества, однако на этот раз палец не стал касаться тела, а просто застыл перед лицом указующим перстом.
— Наше!!! — знакомо проревело вокруг, и гости из неведомых пространств начали медленно растворяться в воздухе. Погорели еще пару секунд огоньки глаз, а потом потухли, оставив Егора в одиночестве валяться на полу.
Валялся, дышал. В груди до сих пор болело, уже не так сильно, но все равно долго терпеть он не сможет. Слабость не отпускала. Егор чувствовал, что сверху на нем лежат еще как минимум два невидимых Егора. Надо было что-то делать.
«Скорую…» — мелькнула мысль.
Он тяжело приподнялся на локтях и пополз к прикроватному столику, где должен был лежать телефон. Телефон там действительно лежал, но был полностью разряжен. Зарядного устройства поблизости не оказалось. Попробовал встать, держась за спинку кровати. Сердце колотилось, ноги дрожали. Все-таки встал, но голова закружилась так, что пришлось присесть на край матраса. Отдышался. Попробовал снова. Встал. Вспомнил про нитроглицерин, который покупал недавно для деда, но отдать так и не успел. Он вроде должен помочь… По стеночке, как паук, двинулся в сторону кухни. Периодически сползал спиной по стене, сидел, отдыхал. Боль в груди опять становилась невыносимой. Дошел до шкафа с аптечкой, достал ее, начал открывать, уронил. Пузырьки, баночки, коробочки, тюбики и облатки —
«Пипец, накупила таблеток, а с собой не забрала!» — подумал он о бывшей жене. «Я тут откинусь сейчас, пока среди этой аптеки глицерин найду…»
Опустился на четвереньки, начал ползать, перебирая разноцветные пластмассовые баночки. «А он точно в баночке был, а не в коробке? Блин, не помню ни хрена!». Минуты через три в трясущихся руках Егора оказался небольшой пластиковый пузырек с заветной надписью. Начал крутить крышку. Она прокручивала, но не снималась. Зубами что ли оторвать? Потом догадался нажать, открыл, высыпал на пол перед собой таблетки. Взял сразу три, засунул по язык. Так вроде надо? Или глотать?
Егор лег на спину, стал ждать. Через минуту заболела голова, зашумело в ушах. Ништяк, таблеточки! Однако постепенно головная боль и шум стали затихать, а вместе с ними и сердце потихоньку замедляло свой марафон, высвобождаясь из сжавших его раскаленных тисков. Минут через пять, рассосав еще одну таблетку, Егор понял, что вроде пронесло. На этот раз… Стало заметно легче, почти нормально.
Он добрался до дивана, лег и закрыл глаза. «Пипец! А ведь реально — чуть кони не двинул!»
Егор не знал, что это было: сердечный приступ, гипертонический криз или микроинсульт, он плохо разбирался в таких вещах, но зато точно знал причину, вызвавшую такой карнавал. И впервые за долгие годы пьянства он испугался. Испугался по-настоящему. Предупреждения, написанные Минздравом на каждой бутылке водки, наконец дошли до него в полной мере. Как говорится, пока гром не грянет или жареный петух в жопу не клюнет, мужик не перекрестится. Гром грянул, петух клюнул. Да так клюнул, что мама не горюй!
Егор лежал и пытался понять, почему он такой идиот. Кто и когда заложил в него эту программу самоуничтожения? Почему другие люди не курят и не пьют, или пьют в меру? Потому что знают, что это вредно. Знают, что каждая выкуренная сигарета и каждая выпитая рюмка разрушают организм. Разрушают здоровье. Самое ценное, данное природой, без которого жить не получится, а если и получится, то очень плохо и недолго. Но ведь Егор тоже все это знал. И все равно бухал, все равно медленно, но верно убивал самого себя. Почему? Почему он, далеко не глупый человек, каждый день совершенно осознанно укорачивал свою жизнь? Почему в его мозгах отсутствовал некий тормоз, останавливающий других? Почему он всегда моментально находил причину, чтобы выпить: кризис на работе, бросила жена, посещают глюки, а причину, чтобы не выпить даже не пытался искать? Егор не знал.
Он вцепился зубами в кожаную диванную подушку и глухо застонал, проклиная себя. Проклиная свою слабость, свою спущенную в унитаз жизнь, Ануннаков, которые снова пришли к нему сегодня и ненавязчиво намекнули, мол хватит пьянствовать, дорогой, а то вот, что будет…
Конечно, это были никакие не Ануннаки. Это здравый смысл, устав безответно колотить в дверь разума, хитро проник туда в виде шизофренического бреда и закричал: «Остановись, придурок!» И видимо докричался. Придурок наконец прозрел. Осознал и прочувствовал…
В скорую Егор решил не звонить. Кризис вроде бы миновал. Нашел зарядку от телефона, вставил в розетку и, пока экран обиженно мигал пустой батарейкой, отыскал планшет, зашел на сайт той самой частной клиники, где он прокапывался в сентябре. Пролистал главную страницу, ткнул в позицию «вывод из запоя на дому». Блин, дорого-то как! Ага! Как элитных проституток на дом вызывать — не дорого, а из жопы себя вытаскивать, так жаба душит? Позвонил, сказал: сижу в запое, выйти сам не могу, приезжайте, помогайте.