Аквариум
Шрифт:
Хозяева приоткрыли крышку аквариума и опустили в мутную воду сачок, чтобы выловить двух настырных рыб. А может решили заняться дайвингом и сами величественно погружались в созданный ими мир.
Единственным плюсом этого события было то, что больше не надо было прикрывать сознание. Этот процесс расходовал очень много внутренней энергии, как ментальной, так и физической.
Мы с Настей поняли друг друга без слов, одновременно сняв с мозгов поводки. Мир ворвался в распахнутые двери бурным потоком. Зрение, слух, ощущение пространства, координация, сила: все заработало на полную, ныне доступную нам мощность. За спиной будто выросли крылья, мы втопили
Ближайшей к нам была станция Безымянного Солдата на улице Триумфальной. До нее по моим прикидкам — чуть больше километра. При наших скоростях — максимум минуты четыре, если тапком небесным, конечно, не прихлопнут раньше времени.
Бля! А вот и тапок! Легок на помине. Зря я надеялся на пренебрежительную медлительность Хозяев. Вокруг потемнело, мы остановились и подняли головы. Прямо над нами, на высоте около ста метров, парил Неопознанный Летающий Объект. Овальный, габаритами — чуть меньше футбольного поля, похожий на огромный голыш с морского пляжа, такой же покатый, бежевый и гладкий. Ни окон, ни дверей. Просто здоровенный камень бесшумно летит по небу, испуская эманации чужой жестокой мощи и холодного безразличия. Обогнал нас, скрылся за крышами домов, как раз в том направлении, куда двигались мы. Вот так.
— Я не поняла. — сказала Настя. — Чего он мимо-то пролетел? На посадку заходит?
— На посадку. — я аж сплюнул с досады. — Сейчас приземлится около метро и нас будет ждать. Они там, небось, шарики надувают, речь готовят…
— И что делать теперь?
— Магазины патронами набивать. Это стадо, которое сзади, сюда нескоро еще добежит, как раз успеем.
Настя огляделась по сторонам:
— Вон, Шестерочка! Давай хоть туда, чтоб на виду не торчать.
Недалеко от нас на торец здания загибалась знакомая красная вывеска, значит с другой стороны, там, где улица, вход в магазин.
— А ты что в них из автомата собрался стрелять? — на бегу спросила Настя.
— Нет, блин, сначала в рукопашную попробую!
— Егор! Мы в жопе полной, мне страшно до одури, а ты все шутишь! — начала возмущаться она.
— Мне тоже страшно, Настенька, вот и шучу… Ладно, прорвемся!
Обогнули дом, поднялись на высокое крыльцо. Я дернул дверь, зашел первый. Не по-джентельменски, конечно, зато правильно. Плотный заряд дроби практически в упор достался не ей, а мне. Да и мне, в принципе, толком не достался. Рефлексы сработали четко, тело дернулось, развернулось и выгнулось, пропуская облако металла мимо. Еще не отгремел выстрел, а я уже выбивал носком берца знакомое самопальное ружье из рук ободранного мужичка, притаившегося сбоку от двери. Короткий удар в солнечное сплетение, мужик уходит в недолгую, но очень болезненную кому, выпучив глаза. Я развернулся, подняв автомат, в сторону касс и увидел еще двоих таких же грязных и испуганных парней. Понятно. Местные жители. Нормальные, не зубастые. Наверное, их магазин, вот и стреляют. Хотя полки один хрен пустые.
Вот так вот. Весь Город до последнего Гвоздя осязаю, а людей за дверями не просек!
Выглядел я для них, наверное, очень грозно. Боевой камуфляж, бронежилет, шлем, настоящий автомат в руках. Мужики бросили ружья на пол и подняли руки. Я сел на ленту кассы, разорвал коробку с патронами и стал со всей возможной поспешностью набивать первый
— Привет, мальчики!
Села напротив меня, занялась тем же самым. Наступила тишина, прерываемая ритмичными щелчками встающих на место пуль и редкими стонами нокаутированного стрелка. Мальчики так и стояли с поднятыми руками, боясь даже дышать.
— Мужики, подвал ваш далеко? — спросил я, не прерывая процесса.
— Метров триста в сторону Триумфальной… — секунд через пять решился ответить один из них.
— Не успеете.
— Что, не успеем?
— Ничего не успеете. — объяснил я. Блин, сам же такой год назад ходил. Только поприличней одежда была все-таки. Зато ружья прям родные! Как вспомню эти пукалки, так тошно сразу.
— Короче. Этот стрелок ворошиловский минуты через две в себя придет, но вы не ждите лучше. Прямо сейчас его хватайте, тащите в подсобку какую-нибудь самую дальнюю и сидите там. Тут просто скоро такой Цирк Дю Солей пробегать будет, мама не горюй. И в сторону Триумфальной сегодня лучше даже не суйтесь. Да и завтра тоже. Здесь сидите, слушайте, как волосы растут…
— Дю Солей?.. — пробормотал все тот же.
— Уроды. — сказал я. — Много-много Уродов. И прочих акробатов.
— А с Триумфальной что? — не унимался он.
— А на Триумфальной сейчас начнется решающая битва Добра со Злом.
— Бобра с ослом! — вставила Настя.
Я удивленно посмотрел на нее.
— Страшно мне, Егор, вот и шучу, как умею…
Это хорошо. У моей девочки наконец-то тоже начал появляться нездоровый черный юмор, без которого здесь существовать очень тяжело. Я спрыгнул с кассы, потянулся, подвигал плечами, все равно ноют раны, не зажили до конца. А я с Богами драться собрался.
— Ну что, готова, Насть?
— Готова. Только не знаю к чему…
— Я тоже не знаю. Двинули? А то зверье уже в соседнем дворе.
Она вздохнула:
— Двинули, любовь моя болезная…
Мы покинули магазин и направились к станции.
Сзади охреневшие мужики тащили куда-то в складские помещения приходящего в себя товарища. Ничего, сейчас стадо добежит, еще больше охренеют. Они такого точно не видели никогда. И не увидят, если мозги есть. Будут сидеть в подсобке, никто к ним не сунется. Это все по нашу честь тут бегает…
До Триумфальной оставалось пересечь всего два двора. Бежим через них. Вокруг — пустота. Сзади, из-за домов злобной лавиной накатывает армия Хозяев, впереди сами Хозяева, их пока не видно, но они там, тут даже напрягаться не надо. Веет таким холодом и мощью, что по коже мурашки. И мы идем к ним. Камикадзе…
— Может они опять просто в мозгах поковыряться хотят? — спросила у меня в голове Настя.
— А ты им позволишь?
Смесь страха и отвращения, потом нарастающий гнев:
— Обойдутся! Застрелишь меня, если что?
— Обойдешься! Вот, если еще раз что-нибудь такое ляпнешь, тогда точно застрелю! — я даже остановился.
— Что? — спросила она, тоже встав. Я подошёл к ней, положил руки на плечи, прижался очками к ее очкам. Прошептал:
— Настя. Я не дам им сделать с тобой ничего плохого. Ты — мое все, моя жизнь. Костьми лягу, зубами рвать буду, но не дам. Это не пустые и громкие слова. Загляни в меня, ты можешь. Я просто знаю, что все будет хорошо. Почему, как, понятия не имею, просто знаю и все. Тогда, на стадионе, тоже под молотками были, но ведь прорвались! И сейчас прорвёмся! Верь мне, Настенька, не получат эти твари тебя.