Аквариум
Шрифт:
– На Севере и юге – два огромных океана. В центре – два крупных материка. Один севернее – холодный, другой, соответственно, южнее и теплее. Сутки равны двум земным, а полный оборот вокруг местного солнца за земной год, – продолжает Виталик, – планета, как успели заметить, заселена людьми, живут они в два раза дольше, соответственно, и стареют в два раза медленнее. Несмотря на то, спать принято так же, как и на земле, в смысле: не дольше.
Сава, заметив удивление на моем лице, улыбается.
– Вы обязательно все вспомните, – Семен Львович разворачивается ко мне, – давайте считать это нашим путешествием или, как мы ещё
– А сколько уже было таких путешествий, выходов? – интересуюсь я.
– На моей памяти четыре, – Семен Львович набрал пригоршню песка и теперь медленно высыпает перед собой, вытянув руку на уровне глаз. Песок сверкает в лучах, пробивающихся сквозь парусину палатки. – Каждый выход имеет свою цель и длится до момента, когда эта цель будет достигнута или до момента, когда она уже не может быть достигнута. И это может быть очень долгий срок.
– Самый долгий выход был на Крисимс, – Сава морщится от пыли, поднятой манипуляциями с песком, – по нашим подсчётам, мы провели там более пятидесяти земных лет.
– Да, – в ответ на мое удивление подтверждает Семен Львович, – И, самое главное, мы не постарели, мы словно получили возможность остановить свой автобус и насладиться дополнительной жизнью. Это удивительно!
Да, про автобус я уже слышал, эту аллегорию Семен Львович часто использовал в мудрствованиях о скоротечности бытия. Принцип незнакомого маршрута или автобуса, так он её называл. Ты пассажир, единственный пассажир автобуса, который движется по неизвестному тебе маршруту к единственной своей цели – твоей конечной остановке. Где и, главное, когда он остановится – никто не знает. Автобус держит одну скорость и не притормаживает в пути, дабы дать тебе время похандрить, поностальгировать, или ещё как-то потратить свое время впустую, он едет и едет, и останавливается так внезапно, что порой ты не успеваешь допить свой утренний чай.
– Государство Атика, это место, где мы находимся, – чуть раздраженно продолжает Виталик, не нравится, что его перебили, – одна из крупнейших цивилизаций на Дзело, расположено на юго-востоке большего из двух материков, – Виталик ржавым сапожным гвоздиком на песке визуализирует свой рассказ.
– С севера защищено горной цепью из вулканических пород, известняков и гранита. С востока и юга Атики – океан. Единственный выход, как и вход – на западе, там горы с севера и морское побережье с юга максимально приближаются к друг другу, образуя своеобразный проход расстоянием около шестидесяти земных километров, – на песке вырисовывается своеобразное бутылочное горлышко.
– Здесь одноименная столица Атики – рядом с бутылочным горлышком Виталик рисует круг, – своей мощью и площадью ограждает остальную территорию от внешних врагов. Есть ещё два крупных города, в остальном же – небольшие поселения. Виталик рисует ещё несколько кружков, обозначая города и поселения.
– В предгорьях
– На севере – истоки всех больших рек, – энциклопедично продолжает выдавать информацию Виталик, – в долинах рек плодородные земли центральной Атики. За Атикой на запад – засушливая степь, где в более приемлемых для проживанья предгорьях живут многочисленные племена. Наиболее крупное из них – волхи. Очень примечательные! Ещё далее на запад – огромная пустыня – серьезное препятствие для желающих добраться до Атики по суше. Дальше за пустыней есть крупное поселение, именуемое Свободным городом. Некогда – несколько отдельных небольших государств, сейчас – объединенное сообщество торговцев, всеобщий центр свободной торговли, – рисунок Виталика уперся в кучу старого тряпья, – а там далее уже винары, у них самое крупное и мощное государство на Дзело, – Виталик отбрасывает свой чертежный гвоздь на старые тряпки.
Солнечные лучи, пронизывающие спицами палатку сапожника, замерцали и пропали – кто-то стоит снаружи, перекрывая свет. Сава встает первым, в руках у него треснутая деревянная колодка. Смешное оружие, но что-то подсказывает, что в руках Савы – это серьезный аргумент.
– Четверо, трое с оружием, мечи в ножнах, – без того большие ноздри Савы раздуваются ещё больше, он нюхает воздух.
Я тоже чувствую стоящих снаружи: торговца медью, которого я видел раньше при входе в палатку, и двух других, затянутых в кожаные доспехи. В этих людях нет опасности. Интересные новые ощущения. Семен Львович улыбается, заметив, как я их слушаю. Он тоже не видит опасности, спокоен, стоит посередине палатки прямо на рисунке Виталика, широко расставив ноги, руки за спиной. Виталик беззвучно пересек палатку и встал рядом со мной.
– Входите, господа!
Немного помешкав, откинув парусину, входят трое мужчин. Торговец снаружи пытается рассмотреть, что происходит внутри, привстав на цыпочки. Вошедшие очень похожи друг на друга, возможно, близнецы. Одеты одинаково, в темно-синие шаровары и свободные синие рубахи, поверх которых ремнями затянуты затертые кожаные доспехи. На головах желтые тюрбаны – грязные в разводах пота и пыли. Из-под тюрбанов черные кудрявые волосы, на смуглых лицах черные выстриженные бороды. Все в пыли. На груди каждого небольшие значки из белого металла в форме открытой ладони, символ хамса. Напряжены, но, увидев, что мы без оружия, успокаиваются.
– Кто ты? Назовись! – один из вошедших старается говорить в повелительном тоне, но его голос предательски дрожит. Вид у нас, скажем так, не совсем обычный, а высоченный Семен Львович своей уверенностью и статью напоминает мне памятник Петру Великому, что в Коломенском, прекрасное место.
– Представьтесь вы! – я не намерен отдавать инициативу.
Гости несколько обескуражены
– Братья Абискив, – не давая вошедшим опомнится, громко говорит Виталик – хранители правопорядка и интересов хозяина местных земель господина Сирто. Вот его знак, – Виталик кивком указывает на символ хамса на груди одного из них. – Также желтые тюрбаны, желтый цвет – цвет семьи Сирто, а желтые тюрбаны носят только его гвардейцы.