Аквариум
Шрифт:
Дверь повозки со скрипом открывается, влажный ночной воздух, слышу стук по крыше – дождь. Мы по одному выходим наружу. Перед нами большое освещённое огнем крыльцо из белого мрамора, массивные двери – черный вход в огромный белокаменный дворец. Охватить его взглядом целиком не получается – близко стоим. Видимо, это он напомнил константинопольский собор, там, в море. По бокам крыльца – знакомый нам караул, вдоль лестницы с двух сторон, поблёскивая намокшим золотом, рядом ещё солдаты. На лестнице под большим парусиновым зонтом ждёт небольшого роста человек, похожий на спасшего нас капитана гафельной шхуны. Средних лет, невысокий, толстый, с круглым лицом, черной
– Кто вы? – Салим осматривает меня сверху вниз.
– Доброй Вам ночи, многоуважаемый Салим, – прикладываю руку к груди – перед Вами младший брат правителя Крепта и его советники.
Все кроме меня, приложив руки к груди, склонили головы в знак приветствия. Я, как брат Даримира, гордо смотрю прямо. Салим чем-то смутился на мгновенье, затем учтиво склоняет голову в мою сторону.
– Я рад, что несмотря на постигшие вас невзгоды, Вам удалось спастись и добраться до нас в здравии. И, конечно, я сочувствую потере ваших людей.
Выдержав паузу, Салим продолжает: – Предлагаю наше знакомство продолжить завтра, а теперь отдых, ночи всё ещё достаточно.
Салим подзывает маленькую женщину средних лет, она стоит за волхом, не сразу заметил. Одета в желтое с красными цветами платье – цепао. У неё маленький бумажный зонт.
– Син, старший смотритель дворца и устроит Вас со всеми удобствами, – Салим ещё раз склоняет голову в мою сторону, разворачивается и медленно уходит вверх по лестнице. Син в полупоклоне ждет пока Салим не скроется за дверью.
– И всё!? – Сава разводит руками – Не более ли теплого приема мы ожидали?
– Разыгрывал шутов, зубоскалов, паясничал, развращал умы…
– А ведь какой художник был, какой талант! – Сава с улыбкой заканчивает начатую Семеном Львовичем цитату из Лебединой песни Антона Павловича Чехова.
На автомате беру Син за локоть и зачем-то веду вверх по лестнице. Поднявшись на пару ступенек, Син приходит в себя и осторожно высвобождает локоть.
– Прошу прощения, но нам не сюда.
Гомерический хохот Савы, откуда только силы берутся. Син, гордо подняв голову, спускается с лестницы, делает приглашающий жест, и мы, под осуждающий Саву шёпот Семена Львовича, огибаем лестницу и находим широкий небольшой спуск в полуподвальный этаж. Спускаемся, впереди невероятно массивная деревянная дверь – открыта на распашку.
Бесконечный коридор, высокие арочные своды из красного кирпича. На стенах газовые светильники. По бокам двери, много дверей. Запах плесени и сырость. Отчетливый звук воды, вероятно под дворцом проходит река. Идем медленно, долго, поворачиваем, поднимаемся по лестницам, в итоге оказываемся в большом зале.
– И столовая дубом обшита! – восхищённо рассматривая богатый зал, Сава поминает Михаила Афанасьевича Булгакова.
Зал действительно красив. Высокий потолок, украшенный фресками и позолоченной лепниной в виде дубовых листьев и желудей. Мощная колонна в центре,
Отдельной комнатой в зале – моечная (хамам) – в белом мраморе. Бочки полные водой с медными краниками. Там же и туалетные кабинки – обшитая мрамором комнатка с дыркой в полу, которая, судя по доносившемуся из неё шуму, вела прямиком в речку под дворцом, и глиняным кумганом с водой.
Син стоит и перед нами, подняв руку, чтобы привлечь наше внимание. Маленькая черноволосая девочка с красивым круглым лицом стоит возле неё, на вид ей около пятнадцати лет. У Син торжественное выражение лица, девочка скромно смотрит вниз.
–Это Сали – Син грациозно рукой указывает на девушку, обращаясь ко мне. Девушка выполняет поклон головы со сложенными руками на уровне груди.
–От имени Салима преподношу этот дар Вам в знак искренности его намерений и крепости союза! – Син повторяет за девушкой поклон и ждёт от меня реакции. Я озадачен таким подарком, повисла неловкая пауза. На помощь приходит Виталик.
– Не молчи, поблагодари! Это очень щедрый подарок! – Виталик кивает в сторону Син.
– Прошу передать Салиму мою признательность и благодарность!
Син кивает в ответ, она смущена, видимо не такой реакции ожидала. Тем не менее представляет девушку мне. Пока у неё нет имени, имя должен дать я.
Син предлагает умыться и переодеться, желает хорошего отдыха и уходит. Сали молча как хвостик следует за мной по залу.
– Объясни толком – обращаюсь к Виталику.
– Сали, это племя, живущее по соседству с волхами в предгорьях запада, – объясняет Виталик, внимательно рассматривая золотую жилу в стене, – в основном это охотники или рудокопы, причем и мужчины и женщины. В этом смысле у них полное равноправие. Охотники, понятное дело, охотятся, они хорошие лучники.
– Рудокопы, понятное дело, копаются – улыбается Сава.
– Именно, копаются причем в производственных масштабах. Глубокие вполне себе оборудованные шахты, из которых извлекается руда, уголь и прочие полезные ископаемые.
– А наша красавица кто? Охотник или рудокоп?
– Наша, – Виталик устало вздыхает, – давайте уже отдохнём.
В моечной керамические тазы и кувшины, в них теплая вода. Ароматная горячая пена. Мы совершено голые. Нас насилу раздели, только Семен Львович отстоял свои панталоны. Я без сил сижу на мраморной скамье, Сали аккуратно трет мне спину, не затрагивая сгоревшие участки.
– Так что дальше? – не получив в итоге ответа на свой вопрос, окликаю Виталика. Ему на голову вылили кувшин воды, вымывая пену из пшеницы, он сидит на соседней скамье и отфыркивается.
– В этих шахтах много урановой руды. Уран здесь используют для окраски керамических изделий и стекла. Вполне возможно, что радиация повлияла на то, что у Сали стало рождаться большое количество глухонемых детей. Так как такие дети не могли быть в последствии ни охотниками, ни рудокопами их стали воспитывать как слуг и охранников. Такие своеобразные самураи, цель или точнее путь которых – услужение и охрана.