Аль-Каида

Райт Лоуренс

Это вывело бен Ладена из лирического состояния. Он встал и пошел» сад. Там Кашоги разглядел тени нескольких человек. Они переговаривались с сильным египетским акцентом. Пять минут спустя бен Ладен вернулся, и Кашоги продолжил разговор.

«А что я получу с этого?» — неожиданно спросил бен Ладен.

Кашоги был удивлен, ибо Усама вел себя не как политик, пока не поговорил со своим окружением. Кашоги подумал и ответил: «Я не знаю. Я не представляю правительства. Скажи лишь что-нибудь, чтобы растопить лед. Может быть, последует позитивная реакция. Не забывай, ранее ты сказал много нелестных слов о королевстве».

Бен Ладен улыбнулся: «Да, но любое мое движение должно быть учтено». Он добавил пару дополнительных условий: полное прошение для него и график вывода всех американских сил с полуострова.

Кашоги почувствовал, что

его друг потерял чувство реальности. Бен Ладен начал говорить о Судане и больших инвестиционных возможностях, которые открывает эта страна. Он спросил журналиста о паре их общих друзей и предположил, что они могли бы вложить деньги в местные сельскохозяйственные проекты. Он был бы рад видеть их рядом с собой.

«Усама, ни один саудит не рискнет появиться с тобой на публике, — сказал Джамаль. — Неужели ты сам этого не понимаешь?»

Бен Ладен опять одарил его своей улыбкой. Казалось, что он не понимал того, что делал, или хотел таким выглядеть в глазах соотечественника. В конце концов Кашоги сказал, что улетает на следующий день, и если бен Ладен хочет дать ему интервью, то он должен сам позвонить ему в «Хилтон».

Усама не позвонил.

11

Князь тьмы

Воскресным утром в феврале 1995 года Ричард А. Кларк, национальный координатор Белого дома по борьбе с терроризмом, зашел в свой рабочий кабинет, чтобы просмотреть сводки, поступившие в выходные. В одном из сообщений говорилось, что в Исламабаде появился Рамзи Юсеф, главный подозреваемый в подрыве Всемирного торгового центра два года назад. Кларк немедленно позвонил в штаб-квартиру ФБР, хотя опыт подсказывал ему, что вряд ли кого удастся застать там в воскресенье. Ему ответил незнакомый голос.

— О’Нейл, — представился незнакомец.

— А вы кто? — спросил Кларк.

— Я Джон О’Нейл, — ответил голос. — А ты, мать твою, кто такой?

О'Нейла только что назначили шефом антитеррористическо-го отдела. Он перешел в штаб-квартиру из чикагского управления ФБР. О’Нейл мчался на машине всю ночь и на рассвете доехал до нового места работы. Не распаковав чемоданы, он направился в кабинет. В огромном здании им. Эдгара Гувера не было никого, кроме охраны, и О’Нейл собирался приступить к работе не ранее вторника. Кларк сообщил, что Рамзи Юсеф, самый разыскиваемый американскими властями террорист, только что был замечен на расстоянии девяти тысяч миль от Вашингтона. На О’Нейла ложилась вся ответственность за отправку специальной команды за подозреваемым, которая доставит его в Нью-Йорк.

Пустыми коридорами О’Нейл прошел в Центр стратегической информации и операций (ЦСИО). Комната без окон была заставлена аппаратурой для видеоконференций с Белым домом, Государственным департаментом и другими отделами ФБР. Это был нервный центр ФБР, который задействовали только во время чрезвычайных ситуаций. О’Нейл начал звонить по телефону и не выходил из штаб-квартиры целых три дня.

«Выдача» [52] — комплекс оперативных и дипломатических мероприятий — обычно планировалась в течение месяца. О’Нейл же хотел просто взять самолет и вылететь за Юсефом. Два миллиона долларов, назначенных за его голову, стали достаточной суммой, чтобы ФБР захлестнула волна ложных доносов, поэтому О’Нейл, естественно, сомневался, что это был тот, кто нужен. В оперативной группе должны были находиться дактилоскопист, чтобы установить личность, и врач — на случай, если задержанный будет ранен. Следовало надавить на Госдепартамент, чтобы он добился разрешения от властей Пакистана на выдачу. В обычных условиях нужно было официально запрашивать страну пребывания подозреваемого, ждать подписания всех бумаг на экстрадицию, после чего ФБР могло забирать человека под стражу. Времени на это не оставалось совсем. Юсеф собирался через несколько часов сесть на автобус до Пешавара. Он мог свободно переехать Хайберский проход и оказаться в Афганистане вне зоны досягаемости.

52

' Согласно терминологии ФБР так называлось законное задержание подозреваемых в чужих странах.

Постепенно комната наполнялась агентами в выходных костюмах. Сотрудники нью-йоркского управления уже находились в пути. Они должны были присутствовать при задержании

Юсефа и предъявить ему обвинение, ибо взрыв произошел в зоне их ответственности. Большинству агентов лицо О’Нейла было незнакомо, они не привыкли получать приказы от человека, которого видят впервые в жизни. Но многие о нем слышали. В сферах, где ценится анонимность, О’Нейл являл собой незаурядную личность. Это был приятный брюнет с зачесанными назад волосами, живыми глазами и крупным подбородком. Он говорил с акцентом уроженца Нью-Джерси, который любили передразнивать. О’Нейл поступил на службу в ФБР еще в эпоху Эдгара Гувера и на протяжении всей карьеры казался классическим джименом [53] . Он носил широкое кольцо на пальце и 9-миллиметровый автоматический пистолет в кобуре. Он любил виски «Чивас ригал», воду с лимоном и хорошие сигары. Его манеры были грубы и простоваты, но выглядел он безупречно: ногти его были очень ухоженны, одевался он со вкусом, хотя иногда и слишком вычурно: черный двубортный костюм, полупрозрачные черные носки и блестящие лоферы, напоминающие мягкие балетные туфли. «Гардероб для ночного клуба», — заметил один из коллег. Со школьной скамьи О’Нейл мечтал работать в ФБР, когда увидел Ефрема Цимбалиста-младшего в телесериале «ФБР». По окончании средней школы в Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, юноша поступил в Американский университет и лотом в аспирантуру университета Джорджа Вашингтона и стал подрабатывать экскурсоводом в здании им. Эдгара Гувера. В 1976 году был принят на полную ставку агента в управление ФБР в Балтиморе, а в 1991 году — назначен помощником специального агента и переведен в чикагское управление. Прозвища Сатана или Князь тьмы прочно закрепились за ним еще в Чикаго — в работе он был беспощаден, мог не спать ночи напролет, а окружающим внушал безотчетный страх.

53

Джимены (G-men) — буквально: «казенные люди» — прозвище агентов ФБР со времен первого директора Эдгара Гувера.

О’Нейл расхаживал по ЦСИО с двумя телефонными трубками. Он одновременно координировал действия группы захвата и подготовку самолета. Поскольку Пакистан не разрешил посадку военного самолета на своей территории, то борт ВВС срочно перекрашивался в цвета гражданской авиации. О’Нейл потребовал немедленно схватить Юсефа, а самолет на обратном пути дозаправить прямо в воздухе, чтобы не приземляться на аэродромах нейтральных государств, где задержанный мог бы попросить политического убежища. О’Нейл хорошо ориентировался даже за пределами своей юрисдикции, ибо был по природе рискованным и властным человеком. (Позже Пентагон прислал счет на 12 миллионов долларов за перекрашивание самолета и дозаправку в воздухе, но счет вернулся назад неоплаченным.)

Как только новость о появлении Юсефа разлетелась по верхам, генеральный прокурор Джэнет Рено и директор ФБР Луи Фри прибыли в ЦСИО. Из этой комнаты руководили многими рискованными операциями, но ни одна не была такой срочной и сложной. Процедура выдачи, которую только что ввели в действие, требовала получения особого разрешения. Для того чтобы ФБР могло действовать за пределами США, следовало обратиться в Международное полицейское агентство. Необходимо было договариваться и с различными ведомствами правительства США. Подобная дипломатия требовала длительных переговоров и согласований. Но времени не было совсем. Если Юсеф ускользнет, то он, вне всяких сомнений, попытается взорвать американские пассажирские лайнеры или спикировать на самолете прямо на штаб-квартиру ЦРУ.

О’Нейл уже поднял в воздух группу конвоирования, но пока не привел в действие группу захвата. В Пакистане находился единственный агент ФБР, который мог быть использован в этой операции. О’Нейлу удалось подключить нескольких агентов из Drug Enforcement Administration [54] и Отдела Госдепартамента по дипломатической безопасности, находившихся в этой азиатской стране. Сотрудники спецслужб завербовали двух пакистанских военных и отправились в отель, пока Юсеф не успел сесть в автобус.

54

Управление по борьбе с наркотиками (УБН).