Аль-Ришад
Шрифт:
— Для нелюдей подходит значительно больше, чем вам кажется, как раз радиоактивная планета. Сейчас для них здесь слишком холодно. Но у нас нет цели уничтожить цивилизацию. Мы подошли к сути нашего разговора. По всем нашим расчетам, выходит, что цивилизация людей погибнет через пять земных лет и почти не осталось времени, чтобы можно было что-нибудь предпринять. Поэтому нам нужна ваша помощь, Президент. У нас нет времени проводить своих людей в Правительства стран Земли, и единственное, что остается в таких условиях, перевербовка.
— Почему вы так уверены, что я соглашусь сотрудничать с вами?
— Потому
— Вы можете мне не верить, но смерть не очень пугает меня.
— Такая наивность, Президент. Вы думаете, раз у меня мало времени, то речь будет идти только о смерти. Жаль, что не удалось по-хорошему договориться с вами. Честное слово, я не любитель жестоких мер.
— Что-то слабо в это верится, — Президент уже успокоился. Ему казалось, что он все предусмотрел и главное — понял, как нужен этому человеку, а значит, тот не станет его убивать. Президент уже прикидывал, что будет делать после того, как Советник уйдет. Строггорн прочитал его мысли и только грустно посмотрел.
— Пожалуй, все. Не договорились. Начальник охраны, отведите его в ванную. Нужно подготовить Президента для того, что я собираюсь с ним делать дальше, — распоряжался Строггорн. В ванную Президента пришлось тащить силой — он отчаянно сопротивлялся, но на полдороге ощутил чудовищный приступ тошноты и сам рванулся в туалет. Его безжалостно рвало, а затем резко начался понос. Через двадцать минут, окатив в душе холодной водой, Президента почти внесли в гостиную и усадили в кресло.
— Если вы думаете, Советник, что испугали меня, то ошибаетесь, мысленно сказал Президент, говорить вслух он не мог.
— Какая глупость. Никто и не хотел пугать вас. Это просто небольшая подготовка. Вы же не хотите, чтобы пострадал ваш шикарный ковер и это весьма экзотическое кресло. Все равно, подложите что-нибудь под Президента. Не дам гарантии, что у нас с ним не будет неприятностей, несмотря на подготовку. Строггорн дождался, когда будет выполнен его приказ, и теперь пристально посмотрел в глаза Президенту, сидевшему напротив. Тому показалось, словно спираль вошла в мозг, тошнота подступила к горлу, и все исчезло.
Президент очнулся в камере, лежа на холодной каменной скамье, лицом вниз, совершенно обнаженный. Было зябко. Он сел, удивленно осматриваясь. Тяжелая дверь была заперта, помещение — крохотное и почти неосвещенное. Каменные темные стены давили, кое-где их покрывал мох и слизь. Только у самого потолка пропускало слабый свет маленькое окошко. Президенту показалось, как где-то далеко, капает вода. «Что со мной?» — подумал он. Совершенно отчетливо вспомнилось, что всего несколько секунд назад была его резиденция и разговор с Советником Строггорном. Его поразила реальность происходящего, но в то же время в это невозможно было поверить. Президент прислушался и уловил тихий разговор за дверью.
— Привезли вчера этого, ненормального, — говорил мужской незнакомый голос. — Кричал, что Президент какой-то страны. Добро бы еще король или князь, а то черте кто. Угрозами все сыпал.
— Странный человек. Привезли как колдуна, только мне сдается, он просто сумасшедший. Да наше дело маленькое — знай себе охраняй.
Президент похолодел. «Значит, я сумасшедший?»
Он услышал, как повернулись ключи в замке и дверь открылась. На пороге стоял монах. Его лицо было закрыто капюшоном, и Президент не смог бы узнать его.
— Пойдемте со мной, — сказал монах. Его голос был совершенно незнакомым.
— Где я? — Президент встал, не торопясь выходить. Пол был скользкий и холодный, дрожь сразу прошла по его телу. Монах сверкнул глазами и неожиданно расхохотался.
— Здесь ты не можешь задавать вопросы. Для тебя теперь все кончено. Он пропустил стражников, и они поволокли Президента по мрачному узкому коридору. Его втащили в помещение, он огляделся и сразу понял, что это была камера пыток. В камине ярко горел огонь, отбрасывая причудливые тени на странные механизмы. От одного вида инструментов, некоторые из которых были погружены в огонь, Президенту сразу стало плохо.
— В чем меня обвиняют? — закричал он.
— Разве для того, чтобы попасть сюда, нужно еще и обвинять? — Монах смотрел на него. — Вспомни ту девочку, которую вы изнасиловали с друзьями. Ей было всего четырнадцать лет, она до сих пор в сумасшедшем доме. А каких денег стоило твоим родителям замазать все это! На мой взгляд, вполне достаточно и этого.
— Как вы узнали? — хрипло спросил Президент.
— Начинайте. — Кивнул монах палачу, так и не ответив на вопрос.
Президента растянули на пыточном столе, и следующие несколько часов была только боль и образ той девочки, просящей пощады. Когда он очнулся в той же камере, холодный камень скамьи проникал в тело, казалось, отнимая жизнь. Тело безумно болело, суставы распухли, и даже просто пошевелить рукой или ногой было трудно. Страшно хотелось пить и есть, но никто не собирался его кормить. Президент вспомнил пытки и невинную девочку, жизнь которой они так глупо и бессмысленно загубили. Это случилось перед самым окончанием колледжа. Они собрались на вечеринке и вскоре, изрядно напившись, решили прогуляться. Бог его знает, что она делала так поздно и одна на улице — он так никогда и не узнал об этом.
— Ее в тот день выгнал отец, — знакомый голос раздался прямо в его мозгу. — Он напился и кидался на всех с ножом. Девочка искала на улице спасения, а нашла вас. И еще — она просто хотелось есть. Поэтому и пошла с вами. Такие прилично одетые молодые люди! Разве она могла подумать, что вы сделаете с ней!
— Это вы, Советник? — Президент узнал Строггорна. — Как вы узнали об этом?
— Мне нет проблемы получить информацию о любом событии прошлого и настоящего, когда мы находимся здесь.
— Мне все это снится? — с надеждой спросил Президент.
— Нет. Все это происходит на самом деле, а вот я — это сон. Скоро ты проснешься, и тебя поведут снова пытать.
— Нет! За что?
— Глупый вопрос. Она тоже спрашивала: «За что»? Но вы только смеялись и издевались над ней.
— Разве за все положено возмездие? — Президент сжал голову руками.
— Ты зря не верил в это. Прощай, мне пора.
— Не уходите, Советник! — закричал Президент, поняв, что как только Строггорн уйдет, его снова начнут пытать, а ему совсем не хотелось искупать свои грехи.