Ала ад-Дин и повелитель джиннов
Шрифт:
– Да без проблем! И то, как я тебя едва к палачу не отправил, и как богатств лишил, а теперь вот дома и работы, – опускаясь на землю рядом с ним устало произнес Максим. Потрескивающую полыхающую ветку он держал перед собой, глядя на пляшущие на ветках огоньки. – Заслуги просто потрясающие.
– Не говорите так, мой шеф! – порывисто вскочил на ноги Ахмед. – Все это происки Шайтана. А что до Абаназара, то я даже рад, что все так закончилось. Нет больше этого вонючего старикашки.
– Это кто вонючий? – донеслось из ямы во
– Сам такой! – огрызнулся Ахмед. – Финик сушеный, не-сер-ти-фи-ци-ро-ванный! Вот же живучий гад!
– По-моему, самое время линять, – подсказал Максим.
– О! Вы, как всегда, правы, шеф! Делаем ноги, пока этот зверь не выбрался из ямы.
– Постойте! Вытащите меня отсюда, – завизжал Абаназар, услышав осторожные удаляющиеся шаги. – Я вас не трону, клянусь. Только не оставляйте меня здесь! Эй!!!
Две едва заметные тени быстро удалялись в сторону города, не реагируя на призывы колдуна.
– Ну, я отомщу! Я так отомщу!!! Уй-юй! Это… Хайло, майло, бирдело-ох, проклятый радикулит! Ой!..
Глава 4. Сплошные неудачи
– Дочь наша, Буду-ур!
В покои принцессы сквозь образовавшуюся в приоткрытой двери щель просунулась голова султана. Зоркие глаза цепким взглядом обежали роскошно обставленную комнату и остановили свой взгляд на принцессе, лежавшей на кровати в окружении своих рабынь. Те смеялись и рассказывали что-то забавное, но принцесса не смеялась, рассеянно глядя в потолок сквозь занавесь тончайшего индийского шелка.
– Отец! – порывисто вскочила девушка, грозно сведя брови на переносице и сжимая кулачки. Рабыни прыснули в стороны, но, опомнившись, упали на колени и склонили головы перед своим повелителем. – Сколько уже можно вам говорить, что нужно стучаться, прежде чем входить!
– Султан мы или не султан? – дородная фигура султана, одетого в пышный халат с золотой вышивкой, протиснулась в довольно узкие двери. Он замер на пороге, сверкнув глазами. Один из слуг, сопровождавших султана, быстро поправил возвышавшуюся на его голове чалму с пером павлина.
– А если бы я была раздетая?
– Гхм-м, – несколько смутился султан. – С чего бы это тебе быть раздетой посреди дня?
– А вдруг я решила искупаться?
– Да где же здесь купаться-то? – искренне удивился Султан, разведя руками с полноватыми пальцами, украшенными перстнями.
– Ну где… – растерялась Будур, ища поддержки у своих рабынь, но те продолжали стоять на карачках с отклянченными задами, не смея поднять голов. – Да хоть в фонтане!
– Глупости! В фонтанах не купаются, – авторитетно заявил султан тоном, не терпящим возражений. – Но мы пришли с тобой поговорить о серьезном деле.
– Опять о женитьбе? – наморщила носик девушка, капризно выпятив нижнюю губу.
– Нет!
– Я играла в прятки, отец.
– Да? И с кем же? Все твои рабыни тоже не знали, где ты. Или они врут? Тогда мы велим отрубить им головы!
– Но отец, разумеется, они не знали, где я, ведь я спряталась!
– Ты лжешь, дочь наша: они даже не знали, что вы играете в прятки, – не сдавался султан.
– Возможно, я забыла сказать им об этом, – виновато потупила взор красавица.
– Предположим, – топнул каблуком сапога султан, едва сдерживая гнев, – но тебя искали с собаками, а потом ты сама вдруг нашлась!
– Собаки ваши, отец, обленились и отупели от обжорства. А я нашлась потому, что мне надоело прятаться. Ведь меня никто не мог найти.
– Это все отговорки, дочь наша! Мы знаем, что тебя не было во дворце.
– Получается, отец, вы больше верите собакам, нежели собственной дочери? – принцесса уперла руки в бока и с вызовом уставилась на султана.
– Не смей на нас так смотреть! И говорить таким неподобающим тоном, – погрозил султан пальцем дочери. – А то нам придется высечь тебя, как бы нам этого ни хотелось.
– Ах, высечь! – нахмурила тонкие бровки Будур. – Я вам кто: рабыня или принцесса?
– Но что же нам делать, если ты совсем отбилась от рук? Не хочешь выходить замуж, прячешься неизвестно где целый день!
– А вы сами, отец, вышли бы замуж за этого старого, прости о Аллах, пердуна?
– Не говори так! – взъярился султан, подпрыгнув на месте и замахав руками. – Он никакой не этот самый, а очень уважаемый и богатый человек!
– И что с того? Он страшный, как… как Шайтан, вот! – принцесса сложила руки на груди и отвернулась. – И старый притом.
– Но тебе же не плов из него готовить!
– А вдруг?
– Как это?
– А вот так!
– Знаешь что, дочь наша! – султан уже тяжело дышал от охватившего его гнева. – Или ты выйдешь за этого пер… О Аллах, за Мансура, или ты вообще не выйдешь из этой комнаты. Ни-ког-да!
– Ну, и не выйду! Не больно-то и хотелось, – принцесса презрительно фыркнула и отвернула лицо, взмахнув косичками. – Я и так почти никуда не выхожу.
– Ах, так?!
– Да, так! Не пойду я за него. Не пойду, и все тут! Я лучше утоплюсь вот в этом фонтане.
– Ну, знаешь… – султан порывисто развернулся, стремительно вышел из комнаты и хлопнул дверью так, что фонтан испуганно втянул струи, а с потолка кое-где отвалилась лепнина – спорить со строптивой девчонкой у него не было ни сил, ни желания. – Перекройте фонтан в покоях моей дочери, – гневно бросил султан главному визирю, ожидавшему его у дверей.
– Слушаюсь, о великий султан, – низко склонился тот, приложил ладонь к груди, и сделал знак черному слуге. Тот кинулся, сверкая пятками, исполнять приказание.