Аламазон и его пехота

Абиджан Анвар

Все четверо были в восторге от песни. Они фантазировали без конца — как примут ее люди?

— А давайте назовем наш ансамбль по имени песни, предложил Аламазон, когда песня уже была готова к исполнению. — Ансамбль «Бай-бай-бай». Как?

— Что такое ансамбуль, не понимаю! — пробурчал Тапочка.

— Если музыканты сообща исполняют песню — это и есть ансамбль. Так говорят у нас в Змеиной, — объяснил Аламазон.

Авторитет Аламазона теперь был непререкаем. И когда он изложил план действия, все с восторгом его поддержали.

— Не боитесь? Ведь нас могут схватить и всех казнить! — накануне первого выступления

спросил он своих друзей.

— Да что там! — махнул рукой Ушастик. Семь бед — один ответ! Этим хочу сказать, что это за жизнь, которую мы вели!

— Выйдет — так выйдет! — поддержал его Тапочка. — Зачем думать о плохом?

Например кивал головой в знак согласия — он тоже не представлял себе, что может в чем-то не поддержать брата и его друга.

И военные действия начались.

В день, когда во избежание беды главный сыщик Исам Йтту Искабтопар объявил, что шпион и его сообщники утонули в сае и в доказательство предъявил тенниску Аламазона, потерянную мальчиком, когда он полз из темницы, все четверо появились на одном из базаров. Сначала они демонстрировали свои акробатические номера — вот где пригодились тренировки, которые волей-неволей должны были проводиться в заключении! Когда собралось достаточно зрителей, Например стал выбивать на бубне ритм «дака-дут». Когда вступила зурна, запел Ушастик:

Грязнуля Первый — Бай-бай-бай!Нам запретил Родник и сай.Но кто из вас Мне даст ответ:Зачем на грязь Запрета нет?

Сначала зрители осторожно осматривались по сторонам, стояли молча, потом стали улыбаться, перемигиваясь. А песня продолжалась:

Грязнуля Первый — Бай-бай-бай!Умен иль нет?Ты угадай! Чалма на нем, Он царь и князь.Но в голове — Сплошная грязь!

Кто-то из сидящих впереди расхохотался. Люди оживились, послышался смех, он стал переходить в хохот. Ободренные этим, юные музыканты запели громче. Голос Ушастика покрыл всю площадь:

Грязнуле Первому — Вопрос:Кто вытирает Утром нос?Палач народа — Бурбулит!У каждого Душа болит:Во что народ наш, Негодяй,Ты превращаешь — Бай-бай-бай!

Когда агенты Главного Сыщика прибежали на площадь, музыканты уже исчезли. И только люди оживленно обсуждали и песню, и все, что в ней было сказано; и смех, который сопровождал это обсуждение, невозможно было запретить!

И хотя число агентов было увеличено вдвое, бродячие музыканты появлялись и исчезали совершенно неуловимо для представителей власти.

Спустя некоторое время эта песня была у всех на устах. И если взрослые еще опасались петь ее и повторять, то дети постоянно мурлыкали «бай-бай-бай», и сам этот припев уже был намеком. Не сажать же всех в темницы только из-за того, что они поют «бай-бай-бай»!

Вскоре о песне стало известно во дворце. Надо было видеть, как бушевал Грязнуля

Первый и его придворный визирь, какие строгие меры было предписано принять всем должностным лицам! И хотя были даже казнены два особенно нерадивых сыщика, толку от этого было мало: Аламазон и его друзья были неуловимы, йэурбулит подозревал, что они прячутся в народе, но даже он не знал, сколько юных умов было взволновано тем, что нашлись люди, которые высказали горькую правду и призвали высмеивать правителя и его решения. Вскоре песня Аламазона стала поистине всенародной!

ПИСЬМО, ПРИЗЫВАЮЩЕЕ К ПОДВИГУ

Когда Аламазон, неслышно появившись в хижине, поздоровался с Хумо Хартумом, тот не сразу узнал его зрение у старика сильно сдало за последнее время. Но узнав мальчика, бывший визирь несказанно обрадовался;

— Как хорошо, что ты проведал меня, нашел время. Как же тебе удалось пройти сюда незаметно?

— А что, сыщики приходят сюда? — спросил Аламазон, когда ритуал приветствий был закончен.

— Раз десять за день! В последнее время что-то реже стали появляться, видно, поняли, что здесь тебя не поймать.

— А вас они все-таки не тронули? И за чистоту не преследуют?

— Спасает репутация сумасшедшего, как тебе известно. Правда, Бурбулит меня таким не считает, потому и посылал сыщиков одного за другим. В нашей стране только сумасшедшим и можно быть чистоплотными!

Аламазон, увидев, что старик горестно умолк, решил переменить тему разговора:

— А у меня к вам дело. Мне нужна ваша помощь, господин Хумо.

При этих словах лицо старика просветлело. Наверное, ему тяжело было чувствовать себя немощным, никому не нужным.

— Какая именно помощь тебе нужна?

— Во-первых, подскажите мне имена людей, которые мне могут помочь. Помните, вы говорили, что они готовы бороться и ненавидят Грязнулю Первого?

— Да, конечно. Теперь я могу их назвать, потому что верю тебе. Это люди влиятельные, авторитетные, их слово в народе много значит. Запоминай: изгнанный из Алтыиарая бывший главный казий Нурбек-правдивый, аксакал махалли Драчунов Салам-баба. А остальных тебе подскажут они сами. Главное — их много, гораздо больше, чем предполагают сыщики! Что еще?

— Еще… Подскажите, как выглядят привидения?

— Ты думаешь, я это знаю? В том мире еще пока не бывал!

— Не шутите. Мне это очень нужно!

— Это должен знать Создатель!

— Одну из его ипостасей я привел к вам, — Аламазон махнул в сторону окна, где, стоя на привязи, у окон мирно пасся длинноухий ослик.

— Ты… ты приручил осла?

— Да, я даже ехал на нем. Правда, когда было темно и меня не могли увидеть, — улыбнулся Аламазон. — Это тоже нужно мне для наших общих целей.

— Значит, и то, как выглядит привидение, тоже нужно тебе для дела? — удивился Хумо Хартум.

— А вы думаете, что в такое время можно заниматься баловством? — вопросом на вопрос ответил Аламазон. Привидений боятся все. Вот вы — что, если бы сейчас в хижине появился пророк Мадумар, что бы вы сказали?

— Не знаю, — чистосердечно ответил Хумо Хартум. — Но можно подумать!

Он оживился, угадав намерение мальчугана.

— Ты хочешь изобразить привидение?

— Вот именно.

— Тогда давай вместе подумаем, как именно должен вести себя пророк Мадумар!