Аламут

Бартол Владимир

"Если исмаилиты - это бабочки, то они прилетели ловить бабочек. Если здесь поблизости есть новый пророк, для меня это новость".

"Так ты ничего не слышал о Хасане ибн Саббахе, повелителе небес и земли? Которому Аллах дал власть открывать врата рая для живых?"

"Я слышал о некоем Хасане ибн Саббахе, который является предводителем неверных. Если мои чувства не обманывают меня, то я сейчас стою перед ним. Но я ничего не знаю о том, что он повелитель небес и земли, и о том, что Аллах наделил его такой властью".

Хасан искал глазами

Сулеймана и Юсуфа. Он воззвал к ним. Они покинули свои места в строю и направились к ступеням, ведущим на верхнюю террасу. Он спросил их: "Можете ли вы оба поклясться всеми пророками и мучениками, что вы были в раю, живыми, целыми и в полном сознании?"

"Мы можем, сайидуна".

"Поклянитесь в этом".

Они поклялись, четко и ясно.

Абу Джафару захотелось рассмеяться. Но в их голосах прозвучала такая твердая вера и искренняя убежденность, что у него по позвоночнику пробежала дрожь. Он посмотрел на двух своих помощников и по их лицам понял, что они рады не оказаться на его месте . Очевидно, он позволил событиям принять неправильный оборот. Теперь он говорил с гораздо меньшей твердостью, чем раньше.

"Господин, я пришел сюда не для того, чтобы вступать с вами в религиозные споры. Я принес вам приказ его превосходительства, моего господина эмира Арслана Таша, и жду вашего ответа".

"Почему ты уклоняешься, друг? Разве тебе не все равно, сражаешься ты за истинного пророка или нет?"

"Я не сражаюсь ни за какого пророка. Я просто служу Его Величеству".

"Это именно те слова, которые говорили люди, сражавшиеся против Пророка на службе у других правителей. Вот почему они были уничтожены".

Абу Джафар упрямо смотрел в землю. Он молчал.

Хасан повернулся к Юсуфу и Сулейману. Они стояли, словно прикрученные к подножию ступеней, и смотрели на него сверкающими глазами. Он спустился по ступенькам к ним, потянулся к плащу и достал браслет.

"Вы узнаете этот браслет, Сулейман?"

Сулейман стал белым как полотно. В уголках его рта собралась пена. Голосом, дрожащим от бездумного блаженства, он пробормотал: "Слушаюсь, господин".

"Иди и верни его владельцу".

У Сулеймана ослабли колени. Хасан снова полез в плащ. На этот раз он извлек гранулу, которую протянул Сулейману.

"Проглоти это, - приказал он.

Затем он повернулся к Юсуфу.

"Будешь ли ты счастлив, Юсуф, если я отправлю тебя вместе с Сулейманом?"

"О... Сайидуна".

Глаза Юсуфа сияли от счастья. Хасан тоже протянул ему гранулу.

Эмиссары эмира наблюдали за этой сценой с нарастающим трепетом. Вскоре они заметили, что в глазах обоих юношей появилось отстраненное, отсутствующее выражение, как будто они смотрели на совершенно чужой мир, невидимый для остальных.

Абу Джафар робко спросил: "Что все это значит, господин?"

"Ты увидишь. Я говорю вам: откройте глаза. Потому что то, что сейчас произойдет, еще никогда не случалось в истории человечества".

Затем он торжественно выпрямился и заговорил глубоким

голосом.

"Юсуф! Зулейка ждет тебя в раю. Видишь ту башню? Беги на ее вершину и спрыгни. Ты попадешь в ее объятия".

Лицо Юсуфа сияло от счастья. С того момента, как он проглотил пилюлю, на него снова снизошел покой, какого не было уже долгое время. Чудесный, блаженный покой. Все было точно так же, как и тогда, когда он и двое его друзей отправились в рай. Как только он услышал приказ Хасана, он развернулся на пятках и помчался к башне с голубятней.

Затем, среди гробовой тишины, Хасан повернулся лицом к Сулейману.

"Есть ли у тебя с собой кинжал, Сулейман?"

"Вот он, сайидуна".

Три эмиссара инстинктивно потянулись к своим саблям. Но Хасан покачал головой и улыбнулся им.

"Возьмите браслет! Вонзи кинжал в свое сердце, и через мгновение ты сможешь вернуть его владельцу".

Сулейман с дикой радостью вцепился в браслет. Он прижал его к груди, а другой рукой вонзил кинжал в сердце. Все еще сияя от счастья, со вздохом облегчения он рухнул на землю у подножия ступеней.

Три эмиссара и все остальные, кто стоял рядом, застыли в ужасе.

Бледный и с усталой улыбкой Хасан указал на тело.

"Идите и посмотрите внимательно", - сказал он эмиссарам.

После некоторого колебания они повиновались. Кинжал был до рукояти всажен в тело юноши. Тонкая струйка крови пропитала его белую одежду. Даже в смерти его лицо все еще сияло блаженством.

Абу Джафар провел рукой по глазам.

"О всемилостивый Аллах!" - стонал он.

Хасан кивнул евнуху, чтобы тот расстелил на теле плащ. Затем он повернулся и указал в сторону башни.

"Посмотрите туда!"

Запыхавшись, Юсуф добрался до вершины башни. Его сердце колотилось в груди. Стражники на платформе башни стояли неподвижно. Он вскочил на крышу башни. Внизу он увидел море дворцов, башен и куполов, окрашенных в самые яркие цвета.

"Я орел. Наконец-то я снова орел", - прошептал он.

Он взмахнул руками, и ему показалось, что у него выросли крылья. Мощным рывком он взмыл в бездну.

Его тяжелое тело с глухим стуком рухнуло на землю.

Стоявшие рядом лошади дико взревели и отступили. Они толкались друг с другом и вносили беспорядок в ряды. Всадникам с трудом удалось их успокоить.

"Подойдите и осмотрите тело", - сказал Хасан эмиссарам.

"Мы видели достаточно", - ответил Абу Джафар. Его голос был все таким же слабым, как и раньше.

"Ну что ж, Абу Джафар. Доложи своему господину о том, что ты здесь увидел, как о моем ответе. И не забудьте сказать ему следующее: пусть ваша армия насчитывает тридцать тысяч человек, но ни один из них не сравнится с этим. Что касается угрозы великому визирю, передайте ему, что я знаю о нем нечто очень важное, о чем он узнает только через шесть, а может быть, и через двенадцать дней. Когда это произойдет, проследите, чтобы он запомнил меня и мое послание... Прощайте!"