Аламут
Шрифт:
"Убейте меня. Я - жертвенное животное нашего господина".
Тем временем слуги очистили и перевязали рану визиря. Другие побежали за врачом.
Когда визирь услышал ответ ибн Тахира, он застонал: "О, идиот! Он послушал мерзавца!"
Командир телохранителей визиря наклонился, чтобы взять письмо. Он прочитал его и молча передал церемониймейстеру, который вздрогнул. В нем было написано: "Пока мы не встретимся в аду. Ибн Саббах".
Прибыл личный врач визиря и осмотрел рану.
"Это плохо?" - спросил визирь дрожащим, вопросительным голосом. "Я
Доктор шепнул командиру телохранителей: "Боюсь, что орудие отравлено".
"Убийцу прислал хозяин Аламута, - приглушенным голосом ответил командир.
Из уст в уста по шатру передавались слухи о том, что повелитель исмаилитов послал убийцу против визиря.
"Что, старик с горы?"
"Тот самый Хасан, которого визирь выставил в смешном виде много лет назад при дворе в Исфахане?"
"Да. Это его месть".
Смелость Ибн Тахира внушала им еще больший ужас и казалась еще более непостижимой.
"Он просто входит в лагерь и ни с того ни с сего, прямо посреди него, закалывает командира. Он совсем не боится смерти, которая его ждет".
"Это верх религиозного заблуждения!"
"Нет, это безумие".
Старейшие мужчины не могли припомнить ни одного столь дерзкого поступка. Некоторые из них, несмотря на это, тихо восхищались.
"Он действительно не боялся смерти".
"Он презирал ее".
"Или он даже хотел этого".
Загремели барабаны и зазвучали трубы. Мужчины собрались, взяв в руки оружие. Пришло сообщение: Великий визирь тяжело ранен. Повелитель исмаилитов, старик с горы, послал убийцу, чтобы убить его.
Шумный гнев и дикое размахивание руками - таков был ответ. Если бы сейчас пришел приказ атаковать исмаилитов, все они с энтузиазмом бросились бы в бой.
Несмотря на то, что врачу удалось остановить поток крови, жертва заметно слабела. Его вены вздулись. Что-то ужасное когтями впивалось в его мозг.
"Кинжал, должно быть, отравлен", - сказал он дрожащим голосом. Он смотрел на доктора, как беспомощный ребенок. "Неужели ничего нельзя сделать?"
Доктор был уклончив.
"Я посоветуюсь со своими коллегами".
В прихожей собрался консилиум из всех врачей, которых им удалось созвать. Большинство из них высказались за выжигание раны.
Затем они подошли к пациенту. Он выглядел очень слабым.
"Нам придется выжечь рану", - сказал личный врач визиря.
Жертва вздрогнула. На лбу выступил холодный пот.
"Это будет очень больно?"
Его голос был простецким и робким.
"Другого пути нет, - сухо ответил доктор.
"Аллах, смилуйся надо мной!"
Врачи приготовили инструменты. Ассистент принес блюдо с раскаленными углями. Послышался тупой звон металлических инструментов.
Визирь чувствовал, как яд разливается по всему его телу. Ему стало ясно, что сделать ничего нельзя.
"Не горит", - сказал он устало, но спокойно. "Я умру".
Медики обменялись взглядами. Они почувствовали облегчение. Они знали, что любые попытки были бы бесполезны.
"Вы сообщили султану?"
"Гонец
"Пиши, писец, - приказал он слабым голосом.
Затем он продиктовал:
"Великий король и император! Большую часть своей жизни я посвятил искоренению несправедливости в вашем государстве. Ваша власть поддерживала меня в этом. Теперь я ухожу, чтобы отчитаться за свои поступки в этом мире перед всемогущим Царем всех царей. Ему я представлю доказательства моей верности вам за все время, что я служил вам. Острие кинжала убийцы поразило меня на семьдесят третьем году жизни. Умоляю вас, не забывайте, кто его послал. Пока преступник жив и находится в Аламуте, ни ты, ни твое королевство не будут в безопасности. Простите меня, если я когда-либо обидел вас, как я прощаю вас. Не забывайте и о моих сыновьях, которые преданы Вашему Высочеству душой и телом".
Разговор вымотал его. Он тяжело дышал. Доктор положил ему на лоб холодную ткань. Затем он продиктовал краткое прощание с сыновьями.
Через некоторое время он спросил: "Что они сделали с преступником?"
"Они пытают его", - ответил писец. "Они хотят, чтобы он рассказал все, что знает".
"Приведите его ко мне!"
Они втолкнули ибн Тахира, окровавленного и в лохмотьях, в присутствие визиря. Он едва мог стоять на ногах.
Визирь взглянул ему в лицо и вздрогнул.
"Но он же еще ребенок!" - прошептал он про себя.
"Почему ты хотел убить меня?"
Ибн Тахир попытался встать прямо. Но голос его был слаб, когда он заговорил.
"Я выполнял приказ Сайидуны".
"Но разве вы не знали, что вас ждет смерть?"
"Да, я знал".
"И вам не было страшно?"
"Для федаинов смерть при выполнении своего долга означает счастье".
"Какое безумие!" - стонал визирь.
Затем его охватил гнев.
"Вас обманули. Вы не знаете, что делаете. Знаете ли вы принцип управления исмаилитов?"
"Есть. Выполняйте приказ своего командира".
"Идиот! Фанатичный глупец! Разве ты не знаешь, что даже я знаю доктрину твоего хозяина?"
"Конечно. Ты отступник. Предатель".
Визирь снисходительно улыбнулся.
"Послушай меня, мальчик. Высший принцип исмаилитов таков: Ничто не истинно, все дозволено".
"Это ложь!"
Ибн Тахир содрогнулся от негодования.
"Вы не знаете, кто такой Сайидуна", - сказал он. "Сайидуна - самый выдающийся и могущественный из всех людей. Аллах дал ему власть открывать врата рая для своих верующих".
"О Аллах, прости его. Он не знает, что говорит".
"Вы думаете, я не знаю, что говорю? Я был одним из тех, кого он отправил в рай".
Великий визирь затаил дыхание. С трудом он приподнялся на одном локте. Он пристально посмотрел ибн Тахиру в глаза. Он знал, что тот не лжет. Он недоверчиво покачал головой.
Затем он вспомнил легенды об Аламуте. О юношах, утверждавших, что они провели ночь в раю. Его начало осенять.
"Так вы говорите, что были в раю?"
"Я видел это своими глазами, чувствовал своими руками".