Аласдэр
Шрифт:
Как бы усердно Лео ни старался, разум продолжал представлять вампира в белой тоге и кожаных сандалиях.
«Возможно, в этом и кроется причина…» В рабочем проекте.
Мысли об Аласдэре начали проникать и в его сны, поэтому Лео велел себе забыть вампира. Он разрушил у Лео любое понимание нормальной реальности. Может, если Лео сможет спокойно выспаться, утром жизнь вернётся на круги своя?
Но когда парень, погрузившись в тревожную дремоту, ослабил бдительность, в голове послышался знакомый завораживающий голос, который обещал: «Не
ГЛАВА 14
Лео стоял в центре кабинета Элиаса и ждал. То, что ожидание длилось уже больше двадцати минут, явно указывало, что Лео был в полном дерьме.
Парень вспомнил время учёбы у Элиаса. Тогда Лео поймали, когда он рассказывал другу, что их «препод» по средам всегда опаздывал, так что нет необходимости приходить вовремя.
Ага, после того урока Элиас заставил Лео ждать в своём кабинете сорок пять минут. Он пропустил намеченное на вечер свидание и навсегда запомнил самодовольное лицо преподавателя, когда тот зашёл в кабинет, посоветовал слишком много не болтать, а потом просто отпустил.
«Сорок пять минут из-за десяти секунд. Мудак».
Именно это делало Элиаса самим собой. Когда необходимо, он был очень жёстким. Но Лео чрезвычайно повезло встретить Элиаса. Тот стал путеводной звездой и для него, и для Париса, когда у парней проявился интерес к его курсу. То, что началось как взаимоотношения учителя и ученика, в конечном итоге переросло в многолетнюю дружбу.
Пусть говорят, что история — это для чокнутых и стариков. К Элиасу Фонтана это не имело ни малейшего отношения. Он, возможно, был самым умным человеком в окружении Лео и ни от кого не терпел оскорблений.
Лео расстегнул тёмно-синий кардиган, снял сумку и положил на один из искусно сделанных деревянных стульев. Элиасу действительно нравились его коллекционные экспонаты. В кабинете стояло два стула с инкрустированными серебром ножками и подлокотниками, которые, скорее всего, стоили больше, чем Лео мог себе представить. Он всегда хотел спросить, сколько им лет, но неизбежно забывал.
Казалось, с момента последнего визита в музей прошли не недели, а годы. И даже сейчас он на автомате сразу пошёл к лифту, ведущему в его кабинет в подвале или, как многие называли, в «его подземелье». Лео редко заходил в центральный офис.
Парень почесал затылок и подумал, что сказать другу и по совместительству начальнику, когда тот наконец-то появится.
Может, лучше выдать ложь, которую уже озвучил Аласдэр. «По крайней мере, тогда Элиас просто разозлится, а не потянется к телефону вызывать психушку».
Лео сел на стул возле стола, откинул голову и закрыл глаза. Он не желал будущей встречи, но наступления вечера боялся ещё больше. Лео до сих пор сомневался: вчера в полудрёме голос Аласдэра был игрой воображения или реальным? Но если Лео действительно
Взгляд Лео переместился на окно слева, и восход солнца заставил задуматься.
«Может ли Аласдэр передвигаться при дневном свете? Или миф, что на солнце они сгорают, — всего лишь миф?»
Тогда это объяснило бы, почему Аласдэр не появится до вечера. Лео вытащил блокнот, засунутый ранее в карман, и достал ручку, прикреплённую сбоку к переплёту. Ему всегда работалось лучше с вопросами, записанными на бумаге. Как будто они уходили из головы, оставляя больше места для мыслей поважнее.
Прошлой ночью Лео начал составлять список вопросов, на которые хотел бы получить ответы в случае, если Аласдэр снова объявится. Например, могут ли они есть обычную еду? Вот этот вопрос был важным, особенно если учесть, что кровь Лео, по всей видимости, была предпочтительным блюдом. Парень записал вопрос о солнечном свете и, когда сзади наконец открылась дверь, спрятал блокнот.
В кабинет вошёл Элиас, и Лео встал. Мужчина бросил портфель на пол, расстегнул чёрное шерстяное пальто, потом пересёк комнату и обошёл край стола. Тёмные волосы были растрёпаны ветром, а щёки покрыты однодневной или около того щетиной. Элиас выдвинул рабочее кресло, но прежде чем усесться, уставился на Лео мрачными серебристыми глазами.
Внезапно ладони у Лео вспотели, будто ему снова было семнадцать. Он вспомнил, как давным-давно впервые по-настоящему посмотрел на Элиаса, и, как сейчас, глаза у того почти сияли. Они были необыкновенными. Все постоянно так говорили.
— Это ты рано? Или я опоздал? — спросил Элиас, снимая пальто.
— Ты опоздал.
Элиас бросил вещь из тяжёлой ткани на угол стола и опустился в кресло.
— Ладно.
Лео поморщился и, снова усевшись, закинул лодыжку на колено. Он подёргал ногой, ожидая, что скажет Элиас, но тот молчал, и Лео подумал, что, возможно, лучше начать первым.
— Слушай, Элиас. Мне очень жаль…
— Жаль? Тебе жаль?
От раздражения, с каким прозвучал вопрос, Лео поёжился. «Слишком сильно для начала».
— Ты хоть представляешь, как мы беспокоились последние две недели? Сожаление ничего не исправит. Так что я очень хочу надеяться, что у тебя есть оправдание получше.
Лео открыл рот, собираясь скормить ему придуманную Аласдэром ложь, но Элиас перегнулся через стол и покачал головой:
— И даже не вздумай рассказывать, что исчез на тринадцать дней, потому что влюбился. Леонид, я знаю тебя почти одиннадцать лет, ты никогда не был глупым или безрассудным.
Прикусив язык, Лео уставился на человека, которого все эти годы любил и уважал. Элиас ждал правды, но Лео не знал, что сказать.
— Говори, Лео. Дай мне что-нибудь, чтобы я смог поверить, что тебе ещё есть дело до того, над чем все эти годы ты работал как проклятый. Ты действительно отправишь свою жизнь под откос ради первого встречного?