Алая королева
Шрифт:
Принц задержал руку у моего лица, будто он мог чувствовать, как алая кровь пульсирует у меня в венах. Кожа и впрямь словно бы трепетала в местах, где ее касались его пальцы, но я старалась вести себя сдержаннее.
— Полностью с тобой согласна.
Губы Мейвена скривились, готовясь улыбнуться, но улыбка у него не получилась.
— Что-то стряслось?
— Фарли вышла на связь, а тебя на месте не оказалось.
Принц отдернул пальцы от моего лица, а затем спрятал руки в карманы, желая скрыть от меня их нервное дрожание.
Уж
— Что она сказала?
Пожав плечами, Мейвен подошел к окну и уставился на звездное небо.
— В основном она задавала вопросы…
Цели. Должно быть, Фарли вновь на него давила, а принц не особо откровенничал. По опущенным плечам и дрожи в его голосе я сразу же определила, что Мейвен рассказал больше, чем намеревался… Намного больше…
— Кого?
В уме я перебирала имена серебряных, которых знала. Кое-кто из них проявил ко мне участие и даже то, что у них считается добротой. Кого принесут в жертву революции?
— Мейвен! Кого ты сдал?
В глазах парня мелькнула такая ярость, какой я прежде у него не замечала. Мгновение мне казалось, что принц готов сжечь меня живьем.
— Я не хотел никого сдавать, но Фарли меня переубедила. Нельзя сидеть сиднем, надо действовать. Если для этого мне приходится кого-то сдавать, значит, так тому и быть. Мне это самому не по душе, но по-другому просто нельзя.
Как и брат, нервничая, Мейвен начинал учащенно дышать.
— Я сижу на совете у отца и слушаю отчеты по налогам, обороне и внутренней безопасности. Я знаю, чью смерть будут оплакивать мои… серебряные. Я назвал Фарли четыре имени.
— Кого конкретно?
— Рейнальда Ираля, Птолемея Самоса, Эллин Макантос и Беликоса Леролана.
Вздох облегчения вырвался из моей груди. Я кивнула головой. Их смерти уж точно не удастся скрыть. Брат Евангелины… Полковница… О них точно будут вспоминать и горевать.
— Полковник Макантос знала, что твоя мать говорит неправду. Ей известно о нападениях алых стражников.
— Она командует полулегионом и возглавляет военный совет. Без нее фронт рассыпался бы за пару месяцев.
— Прямо-таки весь фронт?
Кол. Его легион.
Мейвен кивнул.
— После этого папа ни за что не пошлет своего наследника на войну. После нападения террористов так близко от дома я очень сомневаюсь, что он отпустит Кола дальше окраин столицы.
Ее смерть спасет Кола и поможет делу «Алой стражи».
Ради этого отдал свою жизнь Шейд. Теперь его борьба — моя борьба.
— Двух зайцев одним выстрелом, — произнесла я, чувствуя, как горячие слезы вот-вот побегут у меня по щекам.
Как бы тяжело у меня на душе ни было, а я готова поменять его жизнь на жизнь полковницы… Если понадобится, то хоть тысячу раз сделать этот выбор…
— Твой приятель также примет участие в нападении.
Колени у меня задрожали. Я боялась за безопасность Килорна, но постаралась не раскисать и внешне спокойно выслушала, как Мейвен с хмурым видом рассказывает подробности плана.
— А если
Мейвен покачал головой.
— Все у нас получится.
— А что, если случится самое худшее, Мейвен? Что тогда?
Я не родилась принцессой. Жизнь моя не была усыпана розами. Я знаю, что от всего и от всех можно ожидать самого худшего.
Мейвен глубоко дышал, стараясь казаться невозмутимым.
— Тогда нас объявят предателями, будут судить за государственную измену и казнят.
Во время следующего занятия с Джулианом я никак не могла сосредоточиться на том, что он мне говорит, постоянно возвращаясь мыслями к предстоящей акции. Уж слишком многое поставлено на карту. Если что-то пойдет не так… Все мы, включая Килорна, Мейвена и меня, рискуем своими головами.
— Это, конечно, не мое дело, но… — начал Джулиан, однако потом его голос дрогнул. — Вы, как мне кажется, уж слишком привязались к принцу Мейвену.
Я едва не рассмеялась, но тут же почувствовала себя немного уязвленной. В этом гнезде ядовитых змей Мейвен был последним человеком, которого мне стоило опасаться. Я немного рассердилась на Джулиана.
— Я с ним помолвлена, — стараясь не грубить, ответила я.
Вместо того чтобы переключиться на другую тему, Джулиан продолжил начатый им разговор. Обычно эта спокойная, несколько отстраненная манера общения умиротворяла меня, но сегодня я испытывала лишь раздражение.
— Я пытаюсь вам помочь. Мейвен очень похож на свою мать.
На этот раз я повысила голос.
— Вы ничего о нем не знаете!
Мейвен — мой друг. Мейвен рискует большим, чем я.
— Судить о нем на основании того, кем являются его родители, — это все равно, что оценивать мою силу по цвету крови. Я вижу, что вы ненавидите короля и королеву, но Мейвен здесь ни при чем.
Джулиан устремил на меня пылающий взгляд. Когда он заговорил, голос его завибрировал.
— Я ненавижу короля за то, что он не смог спасти мою сестру, а затем женился на этой гадюке. Я ненавижу королеву за то, что она сломала Саре Сконос жизнь. Она приказала отрезать язык девушке, которую я любил… — Понизив голос, он добавил: — У Сары был чудесный голосок.
На меня накатила волна отвращения к королеве. Теперь я поняла, откуда эта молчаливость и впалые щеки. Неудивительно, что Джулиан поручил ей меня лечить. Сара не проболтается.
— Но, — очень тихо, словно утратив дар громкой речи, произнесла я, — она ведь лекарь…
— Лекари кожи не имеют дара исцелять самих себя. Никто не осмелился перечить королеве. После этого Саре пришлось жить со стыдом. — Видно было, что каждое произнесенное им слово воскрешает воспоминания, одно горше другого. — Серебряные легко переносят боль, но мы очень гордые люди. Никакая наша сила, никакие способности не могут заменить для нас чувства гордости, самоуважения и чести.