Алая Корона

Халле Карина

— Лоухи? — прошипела я. — Бывшая жена Мора? Женщина-демон с рогами? Та самая, которая хочет воскресить Древних богов? Она твоя мать?

Расмус покачал головой, а его лицо побелело.

— Нет. Этого не может быть.

— Ты знал всё это время…

— Я не знал! — закричал он на меня, после чего схватился руками за свои волосы и начал тянуть. За рыжие волосы.

Никогда не верь рыжему.

— Чёрт побери, — ругнулась я, вспомнив девиз Мора. — И я ещё пошла с тобой. Я тебе поверила.

— Ханна, — практически зарычал он, схватив меня за плечи, впившись

в них пальцами и начав лихорадочно искать взглядом мои глаза. — Я не знал. Я никогда не встречался с Лоухи. И никогда её не видел. Я не знаю, кто мои настоящие родители, но это точно, чёрт побери, не она. Я бы знал об этом, я бы знал.

— И ты это знаешь, — сказала бесформенная дама, которая напоминала сейчас скорее всезнающего бога.

— Нет! — закричал он на неё и в панике оглядел пещеру.

Он снова посмотрел на меня, и я поняла, что он говорил искренне.

— Пожалуйста, поверь мне. Я не знал, что Торбен мой отец, как и не знал, что Лоухи моя мать. Я даже не знал, что это возможно. Сама подумай. Просто на секунду задумайся, Ханна. Мы оба хорошо знаем Торбена. Разве мог он связаться с кем-то вроде Лоухи?

— Нет, — сказала я на автомате. — Ни за что. Мой отец хороший человек, он бы не… и тогда он был с моей матерью… — сказав это, я замолкла.

Моя мать никогда не говорила о своих отношениях с отцом. Каждый раз, когда я спрашивала её об этом, она злилась и отмахивалась от меня, поэтому я перестала спрашивать. Я не знала, как долго они встречались. Я даже не знала, как долго они были женаты. Расмус был на шесть лет старше меня. Была вероятность, что мой отец ещё не встречался с моей матерью, когда тот родился.

Но это всё не имело никакого значения, потому что мой отец никогда бы не переспал с чёртовым демоном.

— Мор сказал мне, что твоя мать была саамской ведьмой, — сказала я. — А не демоном.

— Лоухи — и то, и другое, — сказала бесформенная дама. — И, хотя она больше не Богиня смерти, она всё же богиня по праву рождения.

— Вот, чёрт, — сказал Расмус.

С рассеянным выражением лица он вышел на середину пещеры и сел на землю, закрыв лицо руками.

И я его не винила. Я не знала, что и думать об этом. С одной стороны, я начала симпатизировать ему, узнав, что у нас был общий отец. Не удивительно, что Расмус равнялся на него, и что он пошёл на такие жертвы, чтобы вызволить его от Мора. Мой папа в буквальном смысле был ему как отец, и теперь мы знали, что в нас текла одна кровь.

С другой стороны, он был сыном Лоухи. А это значит, что в его жилах текла и её кровь. Он был наполовину демоном, и ему нельзя было доверять. Была вероятность, что он продолжал мне нагло врать.

Но всё это не имело никакого смысла. Мой отец точно не стал бы спать с какой-то там дьяволицей.

— И что нам теперь делать? — спросила я, хотя и не ожидала, что кто-то из них ответит.

— Вы должны принять эту правду, — произнёс голос бесформенной дамы, который доносился теперь из каждого угла сияющей пещеры. — И сделать её своей реальностью.

— Верно, — пробормотала я, как вдруг мой желудок скрутило.

На этот

раз от голода. Я почти ничего не ела сегодня утром, так как очень нервничала из-за свадьбы и…

Я посмотрела на свое грязное и порванное платье. Чёрт побери, неужели свадьба должна была состояться сегодня? Казалось, что прошло уже несколько недель, но я даже не знала, настала ли уже ночь. Это было невозможно определить из-за бури, бушевавшей на поверхности, и из-за того, что мы находились сейчас в этой пещере.

По моему телу пробежала дрожь. Я замерзла и промокла под землей, а также была ужасно вымотана, из-за чего у меня появилось такое чувство, словно я заболеваю. Как, чёрт возьми, Расмус жил здесь всё это время? Вряд ли я смогла бы продержаться здесь даже один день.

Но раз уж он был сыном дьяволицы, может быть, ему всё было по плечу?

Я посмотрела на Расмуса. Он сидел на земле, закрыв лицо руками и поджав колени. Его длинное тело выглядело сейчас таким крошечным, словно он был маленьким мальчиком, которого отправили в его комнату в качестве наказания. Моё сердце смягчилось, и мне стало его жаль. Я решила, что он и правда не знал о Лоухи, и я была уверена, что он не знал о том, что был сыном моего отца. Ранее он бросал на меня такие взгляды, которые не стал бы намеренно бросать на свою сестру ни один брат. Нет, всё-таки тот факт, что мы были единокровными братом и сестрой, удивило его не меньше, чем меня.

Я не знала, какой была бы моя реакция, если бы я узнала, что моя мать мне не родная. Наверное, отчасти я бы испытала облегчение. Это бы многое объяснило. Моя мать относилась ко мне как к обузе, к обязанности, чего я никогда не понимала. Ведь если она так сильно меня не любила, почему она не оставила меня в Финляндии с отцом?

Но какими бы напряжёнными и неправильными ни были наши отношения, как бы сильно я ни старалась угодить матери в годы своей юности, и как бы я ни завидовала своим друзьям из-за того, что у них были мамы, которые по-настоящему их любили и заботились о них, по крайней мере… по крайней мере, моя мать не была дьяволом.

Верно?

— Бесформенная дама? — спросила я, и мой голос эхом прозвучал в помещении.

Мицелий ярко вспыхнул. Я её оскорбила. Так ей и надо за то, что она назвала меня скучной.

— Прости, Саммалта, — сказала я, стараясь сдержать улыбку. — Могу я звать вас Сэм?

Молчание… мицелий моргнул светом. А затем раздалось низкое:

— Нет.

— Просто уточнила. Послушайте, у меня всё ещё есть вопросы.

— Несомненно, — сказала она. — Но, может быть, пора уже отдохнуть?

Я обвела рукой пустое пространство.

— Я не думаю, что вас это особенно волнует, но здесь не на чем отдыхать. Надеюсь, пока Расмус был здесь, у него была хотя бы поганка, на которую можно было присесть.

В воздухе раздался глубокий вздох.

— Я предлагаю вам укрыться здесь от бури, не более, — сказала она.

— Вы также вывалили на нас всю правду-матку. Кстати говоря, вы спросили меня о моей матери. Почему? Лоухи ведь не моя мать тоже?

Я напряглась, ожидая её ответа.