Алая Корона
Шрифт:
— Что ты думал? — спросила я, пытаясь вглядеться в свет и разглядеть хоть какие-нибудь очертания. — Я и не знала, что ты что-то там думал, я думала, что ты всегда знал, — я замолчала. — Погоди-ка. Я мертва? Потому что я вижу белый свет…
— Ты не мертва, — сказал он. — Но много кто умер, увидев мою настоящую форму. Или сошёл с ума. А ты, Ханна, можешь смотреть на меня, даже не прищуриваясь. Твои глазные яблоки давно уже должны были расплавиться.
Вот класс! Но он был прав. Я должна была хотя бы поморщиться. Я понимала, что этот
— И что это значит? — спросила я его. — То, что я могу смотреть на тебя и не схожу с ума? О чём это говорит? Это отвечает на вопрос о пророчестве?
— Нет, — сказал он. — Мы оба знаем, что ты часть пророчества, потому что в тебе течёт кровь шамана. Но то, что ты можешь меня видеть… Это значит, что в тебе также течёт кровь Бога.
А вот теперь я заморгала.
— Прости… что?
— Богини, — поправил он сам себя. — Твой отец Торбен, могущественный шаман. Твоя мать — Богиня.
— Ла-а-а-дно, — медленно произнесла я.
Я потёрла лоб основанием ладони, пытаясь сосредоточиться. То есть, я всегда знала, что я не вполне нормальная, но, когда я узнала, что мой отец шаман, я решила, что это многое объясняет. Когда Мор сказал мне, что моя мать была мне не родная, я даже не могла предположить, что моя родная мать была чёртовой Богиней. Кто вообще стал бы делать такое умозаключение? Магия шамана и так уже объясняла многое из того, что со мной происходило.
— Ты должна была это знать глубоко внутри себя, — прокомментировал он через мгновение.
— Я уже не знаю, что я знаю, — сказала я. — Богиня? Это потому, что я могу смотреть на тебя?
— Иногда, когда ты ищешь ответы на одни вопросы, появляются ответы на другие, — сказал он.
— Богиня, — тихо пробормотала я себе под нос и покачала головой. — Я не чувствую… я не чувствую, чтобы у меня были такого рода… силы.
— И всё же ты наполовину Богиня. Младшая Богиня, как Ловия.
— И кто тогда моя мать? — сказала я и умолкла, страх пронзил моё сердце. — О… Боже, только не говори мне, что это Лоухи.
Бесформенная дама сказала, что это не она, но я ей больше не доверяла.
— Это не Лоухи, — уверил меня Випунен.
— Хорошо, тогда кто? — я попыталась вспомнить Богинь этих земель, но вариантов было немного. — О, Велламо? Пугающая Богиня, отвечающая за русалок?
— Я не могу сказать.
Мои глаза округлились.
— Не можешь сказать? То есть, ты знаешь?
— Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять. Но ты должна узнать об этом самостоятельно. Важно, чтобы это произошло именно так. Это спасёт тебе жизнь.
Я вскинула руки.
— Всего то, спасёт мне жизнь. Как просто.
— Тебя должно утешить то, что у тебя уже есть все ответы. Поверь в это. Люди совершают фатальную ошибку, когда хотят всё и сразу, и не понимают, что всё уже происходит. Прямо сейчас.
Мне и так уже было
— Значит, это я должна объединить эти земли? — спросила я, хотя и спрашивала его об этом каждый день и не получала ответа. — Если я могу тебя видеть, это значит, что я…
Только не говори, что я «избранная», только не говори, что я «избранная».
— … что я избранная? — выпалила я, и меня передёрнуло от этого банального слова.
— Это зависит от того, что произойдёт дальше, — сказал Випунен.
— Хорошо. Тогда кто те другие? О ком говорится в пророчестве?
— Одного ты уже встретила. Другого — ещё встретишь. И при таких обстоятельствах, что ты пожалеешь о том, что не тренировалась ещё более усердно.
— Ох, это нечестно.
Одним из них определённо был Расмус. Бродяги-скелеты были твёрдо уверены в том, что Салайнен была предвестником Каоса, а это значило, что Расмус должен был воскресить Древних богов. Если только он не был тем, кто мог коснуться Мора. О, да, это был бы интересный поворот сюжета!
Но что, если Бродяги-скелеты ошибались? Что если все ошибались? Что если… что если это я была предвестником Каоса, а Салайнен — той, кто должна была коснуться Мора и объединить эти земли? Что если это я должна была воскресить Древних богов, а Расмус был предвестником Каоса?
— Твоя голова слишком занята, чтобы драться, — сказал Випунен таким тоном, словно умывал руки.
— Ой, пр-р-рости, но ты только что огорошил меня информацией о том, что я наполовину богиня.
Випунен запульсировал. Исходящий от него свет начал становиться всё ярче и ярче, пока я наконец не почувствовала, что он накрыл меня, проник в меня, как будто солнце превратилось в сверхновую звезду. Но затем свет неожиданно отступил, и вернулся в своё обычное состояние.
Я опустила глаза. Нож из селенита стал горячим у меня в руке, и засиял, словно свет поселился внутри него. То же произошло и с моими руками. Они светились, точно солнце попало мне в кровь, и его лучи проникали наружу сквозь мою кожу. Я совершенно точно светилась, лучилась и сияла. Жар начал собираться у меня между лопатками, становясь всё горячее и горячее.
— Интересно, — снова сказал Випунен. — Любопытно узнать, как долго это продлиться.
Я округлила глаза.
— Что ты со мной сделал?
— Я ничего с тобой не делал. Это делаешь ты сама.
— Что за чёрт?
Я провела руками по своему телу, и свет распространился повсюду.
— Теперь людям понадобятся солнечные очки, чтобы смотреть на меня!
Но как только я это сказала, свечение начало исчезать, словно кто-то покрутил переключатель яркости на моём теле. Моя спина охладилась.
Хвала небесам.
— Тебе пора, Ханна, — сказал Випунен теперь уже устало. — Уверен, что ты хочешь поделиться новостями с Туони.