Алая нить

Энтони Эвелин

Но Чарли был что надо. Это говорило в пользу этой странной, жесткой системы. Всякого рода формальности, заметная дистанция между учениками и учителями, – но все это сделало его сына таким, каков он есть. Об этом следует помнить. Надо просто привыкнуть.

На обратном пути, сидя в машине, Анжела сказала:

– Я знаю, милый, тебе показалось, что там просто нечем дышать. Но это очень хорошая школа. И ему там хорошо. Ты же видел.

– Конечно, видел, – сказал он. – Просто у нас дома все совсем по-другому.

Он сжал ее руку

и улыбнулся. Он ничего не сказал, хотя уже решил про себя, что жить в Англии он не хочет. Когда они приехали в «Савой», его ожидало сообщение о телефонном звонке из Штатов. Никто, кроме Пьеро, не знал, где его искать. Он посмотрел на часы. Наверное, брат уже дома. Звонить в контору небезопасно. Пока Анжела принимала ванну и переодевалась к обеду, он позвонил.

Подошла Лючия. «Подожди, я его позову». Хорошая девочка. Не называет его по имени, хотя рядом только дети.

Пьеро взял трубку.

– Все в порядке, – сказал он. – Лючия увела детей наверх. Как поживаешь?

– Прекрасно, – ответил Стивен. – Просто замечательно. Как папа с мамой? Как дела?

– Нормально, без проблем. Они приходили, держали совет, обо всем договорились. Мы откупились от твоей жены.

– Не называй ее так, – запротестовал Стивен. – От Клары. Сколько?

– Слишком много, черт бы ее побрал, – ответил Пьеро. – Полмиллиона зеленых и дом. Зря ты не дал мне разделаться с ней, как я предлагал. Теперь слушай. Альдо жаждет твоей задницы. Неудивительно, правда? Мы сказали, что он ее получит. Ты можешь нам что-нибудь прислать? У тебя же есть обручальное кольцо от Клары?

Оно по-прежнему красовалось у него на пальце правой руки.

– Да, – сказал он, – на нем выгравирована дата. И наши инициалы.

– Пришли его мне, – сказал Пьеро. – Прямо сейчас. Ты еще побудешь в этом номере?

– Может быть, месяц или побольше. Что ты надумал, Пьеро? И что решил отец?

– Дадим Фабрицци что-нибудь похоронить, – ответил Пьеро. – С твоим кольцом. Я устрою так, что он не узнает, кто это. Сиди, не рыпайся и будь осторожен, ладно? Как малыш? В порядке?

На миг Стивену представился кабинет с маленькими жесткими стульями, стены увешаны фотографиями мальчишеских спортивных команд. Крикет. Футбол. Вкус приторного дешевого шерри.

– В порядке, – сказал он. – Мы только что отвезли его в школу. Поцелуй за меня маму. Скажи папе – ну, сам знаешь что.

– Пришли мне это треклятое кольцо, – сказал Пьеро и повесил трубку.

В комнату вошла Анжела. На ней было то же маленькое черное платье, в котором он ее увидел в тот вечер в «Лез Амбасадер». Волосы распущены и блестели – ему нравилось, когда она так причесывалась.

– Я готова, милый. Как твой брат? Надеюсь, ничего не случилось?

Он взял ее руки в свои.

– Нет, нет, все хорошо. Ты красавица, Анжелина. Пойдем обедать. У меня есть кой-какие планы, которые я хочу обсудить с тобой.

* * *

Перед Рождеством они полетели в Монте-Карло.

Погода в Лондоне была холодная и мерзкая, целыми днями моросил дождь. Когда они вышли из самолета, их встретило лазурное небо и приятное тепло. Их ждал взятый напрокат автомобиль. Стивен взял Анжелу под руку, поспешно перевел через дорогу и усадил в машину. Потом он спохватился. Нет никакой надобности торопиться, скрываться. Все это в прошлом. Но от старых привычек нелегко избавиться. Ему все еще было не по себе, когда он сидел в общественных местах без прикрытия.

Он купил ей норковую шубу, которую она несла, перекинув через руку. Середина зимы на Лазурном берегу была столь теплой, что шуба оказалась не нужна.

– Как красиво, – сказала она, восхищенно глядя из окна автомобиля на яркое море внизу, на ландшафт, простирающийся за изогнутой линией Муайенн-Корниш. Пальмы, нарядные виллы, живописные маленькие рыбацкие поселки, теснящиеся по краям портов. – Милый, я и не представляла, что тут такая красота. Я думала, здесь сухо и пыльно. Как на Сицилии.

– А мне казалось, что тебе нравится Сицилия, – заметил Стивен.

– Мне нравился ты, а не Сицилия, – поправила она его. – А здесь так зелено и мило.

– Мягкий климат для мягких людей, – сказал Стивен. – Слишком много денег. Слишком много всего. Сицилийцы жесткие, потому что иначе они не смогли бы выжить.

– Ты не жесткий, – возразила она. – За это я тебя и люблю.

– С тобой – нет, – сказал он.

– И с Чарли тоже, – заметила она. – Если бы я разрешила, ты бы избаловал его до предела.

– Его не отпустили, – сказал он. – Даже на уик-энд.

– Конечно, не отпустили. – Анжела покачала головой. – Он же только недавно вернулся в школу. Как ему могли разрешить полететь сюда, когда все остальные готовятся к экзаменам? Сам подумай, милый. Я же говорила тебе, что это невозможно, а ты все равно позвонил и спросил.

– Не выношу этого елейного мерзавца, – сказал Стивен. – У нас дома мальчика отпустили бы на уик-энд к родителям. Ну ладно, не будем говорить об этом, дорогая. Ты-то привыкла, что такие прыщи вечно командуют. А я нет. Надеюсь, тебе понравится место, где мы будем жить. Без выкрутасов, но очень уютно. Двадцать минут езды до Монте-Карло.

– Мы едем в казино?

Он посмотрел в окно автомобиля. Теперь они спускались к дороге, идущей вдоль берега. «Вильфранш», – гласили дорожные указатели. Значит, уже близко.

– Нет, – ответил он. – Не в казино. Я там бывал. Наверняка меня кто-нибудь помнит. У этих типов фотографическая память. Они никогда не забывают ни лиц, ни фамилий.

– Как ты можешь доверять этому Мэкстону? – спросила Анжела.

– Он не дружит с «семьями», – ответил Стивен. – В Неваде они разорили его до последнего гроша. Поэтому его приняли на службу в здешнее казино. Сюда никогда не пускали наших. Мы с ним поговорим. Если мое предложение его не устроит, я придумаю что-нибудь еще.