Алая роза Тюдоров
Шрифт:
Оглянувшись вокруг, он быстро подхватил ее за руку и повел к лабиринту. Укрывшись за кустами живой изгороди, они прильнули друг к другу, причем Киту пришлось трудно, так как у Дини подкашивались ноги и она в прямом смысле повисла у него на шее.
– Где ты был? – спросила девушка, уткнувшись лицом ему в грудь.
– Рано утром меня разбудил Энгельберт. Он сообщил, что видел, как Кромвель о чем-то совещался со своими головорезами, и предложил мне перебраться в другую комнату. Я, честно говоря, надеялся, что он рассказал тебе о своих намерениях.
Дини
– Ничего подобного, но я даже этому рада. Кто знает, может быть, один из парней Кромвеля, заметив, что мы секретничаем, начал бы за мной следить и я привела бы его прямо к тебе. – Она наконец стала успокаиваться и даже улыбнулась. – А ты, между прочим, был прав. Эти розы для тебя.
Она протянула ему увядший букет в бутылочке, и Кит собрался было что-то сказать, когда понял, что держит в руке.
– Как же ты…
– Не спрашивай. – Она приложила ему пальчик ко рту.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Нет, я ходила туда ночью – только не сходи с ума. Было уже часа три, и я задула свечу, как только нашла бутылочку. Разве ты не знаешь, что в это время суток темно, хоть глаз выколи? Я несколько раз натыкалась на стену…
– Мне, конечно, следовало бы на тебя разозлиться, – проговорил Кит, сжав в кулаке горлышко заветной бутылочки, – но я слишком рад тебя видеть. Знаешь, когда Саффолк в самой настоятельной форме попросил меня принять участие в этом фехтовальном турнире, у меня просто не хватило сил отказаться. У него к тому же имелся довольно основательный аргумент: наш король, утверждает Саффолк, не любит, когда кто-нибудь из его придворных подолгу прячется в норке и не играет вместе со всеми.
Дини смахнула у него со лба прядь.
– Как ты себя чувствуешь? Я и представить себе не могла, что ты в состоянии фехтовать.
– Чувствую себя я ужасно, – признался Кит. В самом деле, вблизи было видно, что его лицо под золотистым загаром отливало нездоровой белизной, а морщины у глаз и в уголках рта стали глубже. – Но я, наверное, не смог бы выдержать в четырех стенах ни дня. Похоже, я пошел на поправку.
– Благодаря доктору Корнелиусу и его целебным бальзамам?
– Нет. – Кит перестал улыбаться. – Благодаря Вилме Дин Бейли и ее животворной любви.
Заметив, как изменился голос Кита, Дини даже приложила ладошку к губам. Кит покрутил головой осматриваясь – слишком много любопытных придворных прогуливалось неподалеку. Выяснилось, что они в полном одиночестве. Положив бутылочку в траву у самых корней акации, Кит притянул Дини к себе. Хотя руки у него болели после фехтования, разбередившего раны, одно только присутствие Дини благотворно сказалось на его состоянии. Боль стала понемногу отступать.
– Может быть, попробуем сегодня вечером, во время захода солнца? – Его жаркое дыхание шевелило волосы у самого уха девушки.
– А может быть, сделаем это позже? – промурлыкала Дини, мечтательно прикрыв глаза.
– Позже? Зачем позже, ведь нам необходимо… – Неожиданный хохот Кита несколько озадачил Дини и нарушил ее романтическое настроение. – Дини, когда я сказал «попытаемся
Лицо Дини вспыхнуло, Кит растерялся и умолк, не зная, как закончить фразу. Девушка обняла возлюбленного за талию и сцепила руки у него за спиной, словно пристегивая себя к нему. Он же оперся подбородком ей о макушку и вдыхал запах ее пушистых волос. При этом он не переставал вслушиваться в окружающие звуки – если кусты зашуршат, значит, поблизости соглядатай.
– Это должно сработать, обязательно должно, – произнесла тем временем Дини, покрывая поцелуями грудь Кита через распахнутый ворот рубашки.
Тот ничего не ответил, и тогда Дини чуточку отстранилась и взглянула ему в лицо. Оно поразило ее своим одухотворенным, почти молитвенным, но и суровым выражением. Его глаза были устремлены в только одному ему известные дали. Впрочем, через мгновение он посмотрел на нее с нежностью.
– Пора присоединиться к гуляющим, – пробормотал он и нагнулся, чтобы поднять бутылку. Он подержал ее некоторое время против света и заметил, как на землю просыпалось несколько розовых лепестков. – Кстати, – добавил он, – на тот случай, если нам не удастся переговорить наедине, неплохо бы условиться о времени встречи в лабиринте. Шесть часов сегодня вечером, к примеру. Подходит?
Дини попыталась подавить дрожь.
– Тебе холодно? – спросил Кит, подавая ей руку.
– Да, – ответила она невыразительным голосом. – Меня трясет с того самого момента, как я здесь оказалась.
– Что ж, вполне достойное объяснение.
Они с Китом вышли из лабиринта. И в самом деле было прохладно, а солнце пока было недостаточно жарким, чтобы нагреть воздух. Кит снова заговорил в самое ее ухо:
– Мы находимся в последнем веке ледяной эры…
– Ты, наверное, шутишь.
– Ничуть. Здесь на десять или двенадцать градусов холоднее, чем в двадцатом веке. Ты разве сама не заметила?
– А мне казалось, холодно оттого, что кругом одни камни…
Он усмехнулся:
– Само собой, от этого тепла не прибавляется. Герцог Саффолк призывно замахал рукой, увидев их.
Он стоял, окруженный группой молодых людей.
– Вот ты где, Гамильтон! Иди-ка сюда, попробуй скрестить свой меч с оружием Суррея.
Кит поднял руку, давая тем самым понять, что через минуту будет в распоряжении Саффолка.
– Итак, в шесть.
Он пристально взглянул ей в глаза.
– В шесть часов, – послушно подтвердила Дини.
– Эй, Гамильтон!
Кит поднял голову на крик и успел поймать левой рукой меч, который ему бросил Суррей.
Правой он передал Дини бутылочку с совсем уже увядшими цветами. Потом провел ладонью ей по щеке.
– Запомни, в шесть, – негромко повторил он, поворачиваясь, чтобы идти.
– Что делать с бутылкой? – прошептала она ему в спину, глядя, как темные локоны упруго подрагивают при ходьбе.
Кит остановился и медленно обернулся:
– Бутылку, разумеется, захвати с собой. Но не это главное. Береги себя, Дини, слышишь? Береги себя!