Алая роза Тюдоров
Шрифт:
– Нет, – заявила Дини твердо. – Я тебя не оставлю.
Кит промолчал, и она решила, что у герцога на этот счет свои планы.
– Знаешь, ты очень мне помог. И я не сволочь какая-нибудь, чтобы бросить тебя на произвол судьбы.
– На мой взгляд, благодарность не самое лучшее из чувств. Запомни, ты мне ничего не должна.
Его рука, которая все это время поглаживала плечо девушки, замерла. Тело Кита напряглось, и Дини вдруг показалось, что ему неприятно к ней прикасаться.
Она вздохнула, взглянув на свою руку, лежавшую
Дини стало до того стыдно, что защипало в глазах. Ну зачем, зачем она лжет Киту, лжет себе?
– Кит, – прошептала она дрогнувшим голосом, – а ведь я тебе солгала.
– Да? – вопросил он нарочито спокойным голосом. – И в чем же?
– Я не говорю тебе всей правды. Он вздохнул:
– Увы, это самое банальное определение лжи. Важно другое – что именно ты пытаешься скрыть?
Дини ухватилась за рубашку на его груди и зарылась в нее лицом:
– Я не хочу расставаться с тобой по одной-единственной причине – я люблю тебя.
Некоторое время они молчали. Дини не придала значения словам Кита о том, что он якобы в нее влюбился. Увлекся – может быть, да и то самую малость. Ведь она такая глупенькая! С замирающим сердцем девушка ждала вынесения приговора: он мог, например, рассмеяться или даже ее оттолкнуть!
Наконец очень медленно она подняла глаза. Кит смотрел прямо перед собой, сжав рот в узкую щель. В его темных глазах появился странный блеск, и весь его облик нес на себе печать торжественности, столь мало ему свойственной. Дини даже подумала, что он, занятый собственными мыслями, ее не расслышал, – но тут он мигнул.
Из его глаз выкатилась одинокая слеза.
Она пробежала по щеке, по шее и скатилась прямо на руку Дини, которая продолжала сжимать в кулачке ворот рубашки своего возлюбленного.
А потом он сказал, вернее, выдохнул:
– Господи, Дини, если бы ты знала, как я тебя люблю.
Вслед за этим последовал поцелуй. Он прижал свои губы к ее полураскрытому рту, и девушку затопила волна нежности. Она целиком растворилась в этом поцелуе, пытаясь выразить губами обуревавшие ее чувства. Она проникла языком к нему в рот и коснулась единственного искривленного зуба, который только подчеркивал идеальную форму всех прочих. Пожалуй, ни один паломник не приникал с большим трепетом к священному для него предмету.
Кит оторвался от ее рта, чуточку отстранил девушку и стал всматриваться в ее лицо. Прядка легких волос упала ей на лоб, и он нежно ее поправил.
– Дини, – тихо сказал он, словно пробуя ее имя на вкус. – Дини…
Она медленно распахнула глаза, блестевшие от желания и неги.
– Дини, ведь не можем же мы…
Его дыхание стало прерывистым, на лбу выступили крохотные бисеринки пота.
– Что ты сказал? – спросила она заплетающимся языком.
Кит застонал и снова прижал
– Дини, в любой момент сюда могут войти король или Кромвель, причем без предупреждения.
Эти слова вернули девушку к реальности, и она отстранилась от возлюбленного, пытаясь справиться с дрожью.
– Знаешь, Кит, – проговорила она, приходя в себя, – все эти люди больше не кажутся мне такими уж важными персонами. У меня такое ощущение, будто все они где-то далеко-далеко…
– Весьма опасное заблуждение, – произнес Кит, не сводя с нее глаз.
– Мне хочется остаться здесь навсегда, конечно, если ты будешь рядом, – вздохнула она и улыбнулась.
– Пожалуйста, послушай. Сейчас необходимо решить, как быть дальше. И не стоит улыбаться, это чрезвычайно важно. Нам следует немедленно убираться отсюда, и чем раньше, тем лучше. Если, к примеру, мы уедем в манор Гамильтон, вероятно, удастся выиграть немного времени. Там у меня есть свои люди – преданные слуги.
– А твое самочувствие позволяет тебе пуститься в путешествие? – спросила Дини, выразительно посмотрев на его раненое плечо. Растревоженная объятиями, рана кровоточила, и девушка соскочила с кровати, чтобы принести свежие бинты.
– Я в порядке, – заявил он, но потом заметил кровь и нахмурился. – Дьявольщина!
Дини опустила чистые полоски ткани в воду, отжала и приложила к ране.
– Скажи, а далеко ли манор Гамильтон от Хемптон-Корта?
– Примерно в пятидесяти милях.
– Прекрасно! И чем же мы туда долетим? На твоем бумажном самолетике?
Кит ухмыльнулся:
– Знала бы ты, как здорово слышать из твоих уст «самолетик». Столько пренебрежения, знаешь ли.
– Извини.
Он перестал улыбаться.
– Первой должна выбраться отсюда ты, Дини. Мне лично путешествовать пока не рекомендуется. Глупо, согласись, пускаться в дорогу с разрубленным кровоточащим плечом.
– Нет, – заявила Дини, складывая влажную ткань в подобие тампона. – Повторяю, я не хочу разлучаться с тобой.
– Я тоже. Но в этом наше единственное спасение, за исключением лабиринта. А я не уверен, что с ним все так просто, как мы с тобой тут придумали.
– У меня есть ужасное чувство, что стоит расстаться, как мы больше не увидимся.
Некоторое время Кит обдумывал ее слова, но, заговорив, продолжал гнуть свое:
– Насколько я помню, Саффолк хорошо знаком с одним испанским герцогом, а я сам неплохо знаю нескольких бывших придворных королевы Екатерины. Уверен, они уже вернулись в Испанию. Мне не хочется лишать тебя свободы действий, поскольку я со своей раной стану для тебя обузой.
Их глаза встретились, и она взяла его за руку.
– Я не брошу тебя в таком состоянии, – произнесла Дини тоном, не допускающим возражений. – И я-то как раз считаю, что с лабиринтом нам может повезти.