Алая роза Тюдоров
Шрифт:
Дини с готовностью закивала.
– Тогда, стало быть, это шарада? – Кристофер кашлянул и неуверенно глянул на девушку, которая расплылась в широкой поощрительной улыбке. И тогда Кит наконец понял, что пыталась изобразить на вышивке Дини. – Послушай, – заговорил он слегка охрипшим от волнения голосом и вопросительно посмотрел на девушку. – Неужели это самолет?
– Очко. В самую точку.
Кит проглотил комок, внезапно подступивший к горлу, и дрогнувшей рукой вернул Дини рукоделие. Она вышивала только для него и никого больше. Стараясь
– Ну и что это за самолет такой?
– Представления не имею, – пожала плечами Дини. – Общее впечатление, если хочешь. В свое время я пересмотрела чертову уйму старых военных фильмов. После концерта довольно трудно заснуть, ну и смотришь что попало. Поэтому сегодня ночью я закрыла глаза и постаралась вспомнить, как выглядят самолеты времен второй мировой войны. Помнится, в одном из этих фильмов играла Дана Эндрюс, так мне пришлось чуть ли не половину фильма ждать, когда на экране наконец появится женщина… – Тут Дини поняла, что слишком разболталась. Кит молчал. Поэтому она просто спросила: – Тебе нравится?
– Да, – ответил он тихо. – Можно мне взять вышивку себе?
– Ну конечно, ведь я сделала ее для тебя. Развязав шнуровку на груди камзола, Кит засунул клочок ткани под белоснежную полотняную рубашку. На его лице застыло странное, чрезвычайно сосредоточенное выражение.
– Дини, это наш самолет или вражеский? Она в недоумении посмотрела на него:
– Ну конечно, наш. А что?
– Да так. Простое любопытство, – пробормотал Кит, взяв ее под руку.
Около двери они остановились, и Кристофер Невилл поднес ее исколотые иголкой пальцы к губам.
– Скажи, ты абсолютно точно знаешь, что победили именно мы?
– Очень смешно… – прошептала Дини. Впрочем, в этот момент и она, и Кит меньше всего думали о прошедшей войне.
Королева Анна призвала Дини к себе за час до начала ужина. Дождь все еще лил, струйки стекали по оконному стеклу, отчего покои королевы казались еще более сырыми и холодными, чем обычно.
– Мистрис Дини, – произнесла она с улыбкой, когда закончился придворный ритуал. – Эти ваши «пончики» вчера вечером… Я есть хочу вас благодарить. Королю они есть очень – как это вы говорить – о'кей. Понравились.
Дини подняла на королеву глаза и улыбнулась:
– Да уж. Он слопал их все до единого.
– Да, я есть думать, что он кушал пять или шесть штюк за один «слоп» – так? – Королева жестом предложила Дини присесть. – Вы есть садиться. Мне нужно пожевать ваше ухо.
– Что пожевать, ваше величество?
– Я хотеть пожевать ваше ухо, то есть поговорить, а вы – слушать.
Не обращая внимания на легкое удивление своей придворной дамы, королева отошла к рабочему столику и вернулась с большим конвертом в руках. Некоторое время Дини с ужасом думала, что это те самые бумаги, которые Кромвель подготовил для расторжения брака. Но потом с облегчением отбросила эту мысль. Королеву явно занимали дела совсем
– Читайте это, пожалюста. Это, может быть, есть вам приятно, – сказала королева, протянув Дини бумагу.
Письмо – а это было именно письмо – поражало аккуратностью и красотой каллиграфически выписанных букв. В 1540 году Дини, пожалуй, не приходилось видеть почерка лучше. Девушка присвистнула. И ляпнула:
– Прекрасный почерк, ваше величество. Тот, кто это писал, мог бы заиметь целое состояние, работая гравером в магазинах подарков или выписывая дипломы.
Королева ткнула указательным пальцем с плоским ногтем в текст:
– Вы есть читать, пожалюста.
Дини пожала плечами и принялась за чтение.
«Позвольте мне означенным посланием выразить вашему величеству уважение как новой королеве и свое полнейшее послушание. Я еще слишком мала, матушка, и не имею другой возможности восславить ваше величество, кроме как этим письмом. В нем я со всей почтительностью поздравляю вас по случаю вашего бракосочетания. Я надеюсь, что ваше величество проявит ко мне столько же расположения, сколько я выказываю почтительности в данном послании».
Дини, не скрывая удивления, во все глаза уставилась на королеву:
– Позвольте, ваше величество, я не знала, что у вас есть дети. Кто бы ни писал это послание, в нем вас называют матушкой.
Королева Анна кивнула:
– Это есть моя падчерица, дочь короля, моего супруга.
– Понятно, – сказала Дини и снова принялась изучать письмо. – Скажите, сколько ей лет?
– Шесть.
– Что? Неужели шестилетний ребенок самостоятельно сочинил такое послание?
Королева улыбнулась:
– Кажется, она есть весьма умная штучка, так? Дини согласно кивнула и вновь обратила взор на каллиграфически выписанные строчки.
– Где она живет? – спросила девушка, не поднимая глаз. – При дворе я ее не видела. Я, признаться, даже не видела маленького принца. Его охраняют, как государственного изменника.
– Он наследник короля, самый близкий к трону родственник. Король есть хорошо заботиться о свой единственный сын.
– Принцесса тоже наследница короля, ваше величество. Почему ее нет при дворе?
Королева выразила удовлетворение живым участием Дини в судьбе дочери ее венценосного супруга:
– Я есть поэтому обращаться к вам, мистрис. Значит, вам тоже есть казаться правильным, что принцесса Елизавета должна быть здесь?
Дини, продолжая рассматривать письмо, ответила:
– Разумеется, но где она живет?
– Ее содержат в другой дворец. Боюсь, что король ее есть не очень любить и не хочет ее видеть возле себя.
– Но почему, скажите на милость, король ее не любит? Она ведь совсем ребенок? – прошептала Дини. Она живо представила себе милую, умненькую девочку, которую не хочет видеть отец. Это напомнило ей переживания собственного детства. – Я не слишком хорошо знаю придворную жизнь, поэтому не могли бы вы мне напомнить, кто ее мать?