Алая шкатулка
Шрифт:
– Вам надо кое о чем знать, – произнес он, глядя на огонь. – Если только… Джейк рассказывал вам о монете?
– О какой монете?
Пирс встал со скамейки:
– Приготовлю-ка я чай. Или кофе?
– Значит, не рассказывал. – Оберон повернулся к Уортону. – Видимо, решил проявить осторожность.
Уортон прошел к столу, сел и отодвинул немытые тарелки:
– Пирс, мне кофе, пожалуйста.
Венн был в своем неизменном черном пиджаке. Волосы он небрежно зачесал назад. Уортону оставалось только завидовать его безразличию
Венн, к удивлению Уортона, сел напротив него, положил руки на стол и сцепил длинные пальцы:
– Ночь, когда от нас ушла Сара. На Рождество. В ту ночь человек, который назвался Маскелайном, рассказал нам с Джейком кое-что важное о зеркале.
Уортон кивнул:
– Мужчина со шрамом. Странный тип. Он явно много знает и о многом недоговаривает.
– Согласен. Очевидно, что его связь с зеркалом тянется с давних пор. Помните: он владел зеркалом еще до Симмса. Входил в него, путешествовал во времени, причем без браслета, и практически не пострадал. Он жаждет получить его обратно.
– Вы видели его после той ночи? – уточнил Уортон.
Пирс поставил перед ним чашку с дымящимся кофе и ответил:
– Ни разу не заметил. Ни на камерах видеонаблюдения, ни в поместье, ни в деревне. Как сквозь землю провалился. И та девчонка, Ребекка, вместе с ним.
– Не о ней речь, – раздраженно сказал Венн, наблюдая за тем, как Уортон размешивает сахар в чашке и вдыхает аромат кофе. – По словам Маскелайна, обсидиановое зеркало не может быть уничтожено. Цитирую дословно: «Зеркало не уничтожит ни огонь, ни ветер, ни вода. Есть только один способ его уничтожить».
Уортон нахмурился и отпил глоток кофе:
– И что это за способ? Кстати, Пирс, великолепный кофе.
Дворецкий скромно улыбнулся.
– Да ради бога! – сорвался на крик Венн. – Вы меня слушаете или нет? Он рассказал нам, что существует некий артефакт – золотая монета, греческий статир с головой Зевса. В нем достаточно энергии для того, чтобы уничтожить зеркало. Маскелайн объяснил, что монету разрубили пополам и половинки разделили во времени и пространстве так, чтобы они никогда даже случайно не могли быть соединены. Один Бог знает, что произошло с одной из половин монеты, но другая сейчас здесь.
Уортона наконец проняло. Он так резко поставил чашку на блюдце, что едва не расплескал кофе.
– О господи. Это та, что Сара носит на золотой цепочке?
– Именно. – Венн нервно постучал по столу. – Она взяла ее с собой из времени гибели этого мира. Это та самая половина монеты, которая оказалась у Симмса и привела его к зеркалу.
– Но… – Уортон так разволновался, что даже встал из-за стола. – Сара ведь отдала ее Саммер!
Страшный смысл этих слов повис в воздухе вполне реальной угрозой.
– Сара не знает, какой силой обладает эта вещь, – вздохнув, сказал Пирс и добавил: – Не знала.
– И не должна узнать. – Венн тоже встал и посмотрел в глаза Уортону. – Ее миссия – уничтожить зеркало. Я не могу этого
– Но вторая половина утеряна…
– Это не значит, что она не станет ее искать. Я должен сохранить зеркало. Иначе больше никогда не увижу Лию.
Венн пошатнулся, и Уортон на долю секунды почувствовал, насколько он напряжен. Как сжатая пружина. Казалось, одно необдуманно сказанное слово или даже невысказанная крамольная мысль – и он сорвется.
Кошка, которая сидела на подоконнике, перестала вылизываться и посмотрела на них.
Венн перевел дух и понизил голос:
– Сара не должна об этом узнать. И Саммер тоже.
Уортон медленно опустился на стул и попытался спокойно осмыслить услышанное.
– А что, если Саммер уже знает? Сара не предлагала ей монету в качестве вознаграждения, та сама потребовала.
– Тогда все еще хуже, чем я себе представлял, – пробормотал Венн и подошел к окну. – Допустим на минуту, что королева Леса понятия не имеет о том, какой силой обладает половина монеты, которую носит на своей прекрасной белой шее. В этом случае мой план, вернее, единственный возможный план таков: надо забрать у нее монету. Но с Саммер всегда все непросто. Стоит ей почуять, насколько это для меня важно, она с огромным удовольствием примется меня дразнить, но монету не отдаст.
Венн умолк, лицо его словно окаменело, а когда вновь заговорил, голос был таким тихим, что Уортон с трудом его расслышал.
– Лия, неужели это – мое наказание? Как только я смогу управлять зеркалом, то сразу приду за тобой. Клянусь! – Он резко повернулся к Пирсу. – Мне нужен план.
Пирс напрягся:
– Та еще задачка.
– А вы, – обратился к Уортону Венн, – никому ни слова. Я поделился с вами только потому, что вы мне нужны. Это единственная причина.
Уортон непроизвольно сжал кулак:
– Не советую говорить со мной в таком тоне. Пирс, может, и ваш раб, а я – нет.
Венн только пожал плечами:
– Прекрасно. Тогда уходите. Вас никто не держит.
– Пока не вернется Джейк, я никуда не уйду. Что касается Сары, я не любитель хитрить и сам решу, что ей говорить, а что – нет.
– О чем, интересно?
Голос Сары прозвучал совершенно неожиданно.
Уортон повернулся к двери. Она стояла на пороге. С чистыми волосами и в рваных джинсах. В глазах – искренний интерес.
Все молчали, и от этого напряжение в атмосфере только усилилось. Венн холодными, как арктический лед, глазами пристально смотрел на Уортона. Да они все на него уставились! А что он мог сделать? Казалось, его искренне сказанные слова все еще эхом звучат в кухне. Но в этот момент Джордж, как бы ему этого ни хотелось, осознал, что главное для него – безопасность Джейка. Зеркало надо сохранить.
Уортон скривился и протянул:
– Ну-у…
Теперь Оберон смотрел на него уже как ястреб на убегающую крысу.