Алая завеса
Шрифт:
Над женщиной, словно кто-то включил свет. Она выступила из мрака вся в сиянии радости, лишь тревога и стыд наскоро скомкали тьму передо мной. Интонации стали сладостными, возразить им или разочаровать их — не доставало сил.
— Значит, он дошёл и был здесь… Надежда не умерла, — светились слова Людмилы. — Спасибо за информацию. Посторонний, конечно же, не поймёт, но, видимо, какие-то легенды одушевляются с непередаваемым лиризмом. Прошу, не рассказывайте больше.
На глазах женщины стояли слёзы. Ничего не понимая, ощущая себя лишним, я не смел покидать квартиры. Хозяйка некоторое время
— Так зачем вы так хотите увидеть своего брата?
По-прежнему неготовый к ответу, неожиданно в моём сознании найдя нечто на него похожее, я удивился, но в порыве игрока, действующего наугад, произнёс:
— Наверное, мне нужен не столько мой давно пропавший друг, сколько та сила и молодость жизни, которые сопутствовали нам, пока мы были вместе в пору юности. Энергия, заставляющая не обращать внимания на мнение других. Будто бы жалеющих меня после выписки. Думается, это вернётся. Если поэтически выражаться, я ищу не брата, а самого себя. Ведь как раньше дружбы и в мечтах не наладить.
— Это честный ответ, Павел. Когда вы описывали свой порыв, приведший к драке и трагедии, трудно было поверить, что чары стремления к гибели можно будет остановить. Пробуждение скоро настигнет алчущего. А брат сам окажется с вами, когда придёт время. Поверьте, он тоже желает встретить вас.
Чтобы сгладить некоторую неловкость, вызванную слезами, и выполняя недавно данное обещание, женщина ушла в соседнюю комнату и села за фортепиано.
Пообещав послушать, я остался в прежнем помещении.
— Пока я буду играть, вспомните прошлое и отпустите, сочините о нём историю, но длинную и серьёзную, не рассказ. Не завершая, никому не показывайте. Я буду рада, если что-то родиться. Только пока сделайте набросок мысленно, чтобы не тревожить больную руку. Через несколько месяцев можно уже приняться за работу.
Женщина ушла, и с окончанием дождя мне предстояло покинуть дом из своих детских снов. Это решение родилось само ещё в ходе разговора и теперь окрепло. Но предчувствие подсказывало, что это произойдёт только утром. Нельзя обременять добрых часовщиков затянувшимся нелепым визитом.
Разделяя шаги водных капель, шёпоты и скрипы несуществующих детей, Людмила, став чем-то таким же эфемерным, исчезла за углом коридора.
Эхо и призраки когда-то отзвучавших мелодий соединились в один хор оживающего и первоначально робкого звучания. Пальцы пробовали приноровиться к ритму, ещё неизученному и свежему. Пианистка сбивалась. Но скоро мелодия стала нарастать, затрепетала и ожила, взмахнув невесомыми крыльями. Ливни омывали стекло, делая музыку единым целым с квартирой и со всем зданием. Сотни шумов, стуков и скрипов вплеталось органично в щемящую сонату моего прошлого. Смех невидимых детей превращался в хор ангелов, словно подпевающих что-то на языке, ни одного слога которого не повторить смертному.
Страдания от ранений не ощущались остро, а температура то ли отступила, то ли организм свыкся с ней. Наступила лёгкость, оживлённая сознанием того, что раскисать нельзя и нужно скорее приходить в норму, чтобы добраться до больницы.
Угрозы в отношении руки сердце восприняло как вызов, и гость Промокшего дома сел
Пытаясь начать описывать события прошлого, я перескочил на настоящее, а затем вообще задумался. Больная рука, хоть и не была потревожена плавными попытками активной деятельности своей сестры, всё же начала болеть, разбуженная периодической рефлекторной кооперацией с первой. Пришлось остановиться.
Тоска и память томили меня. Усталость одолевала веки, перед глазами мелькали образы матери, а потом Анны. К сочинению романа мои стремления и пальцы возвращались впоследствии ещё несколько дней, и так постепенно зарождалось данное повествование. Недавно минувшие главы появились чуть меньше чем через неделю от описываемых событий, но под аккомпанемент мистической музыки дома — на ум приходили другие творческие соблазны.
Ведомый дерзкой мыслью, я решил увековечить таинственную мелодию, источаемую домом и водами подземной реки из этих мест. Но как передать музыку словами?
С помощью стихов. Когда-то я пробовал их писать, в университетские годы. Такое творчество не почиталось мной за серьёзное и не казалось изменой по отношению к своим помыслам времён окончания школы. Но сейчас хотелось написать невозможно хорошо. Казалось, что сама неповоротливость раненой руки помогает тщательней обдумывать слова…
В результате сны одолели меня, полные мечтами пустоты и отсутствия. К утру мне удалось продумать начало своей истории, которую сейчас читает мой читатель, и, прощаясь с хозяйкой дома, я пожаловался на то, что музыка никогда более не повторится, а гостю хотелось, но не удалось изобразить её.
Людмила была шокирована попытками больного приступить к творчеству немедленно и отчаянно принялась упрашивать скорее идти в травмпункт. На вопросы, зачем меня так тянуло к деятельности в столь неудачное время, я ответил, что хотел чем-то знаковым для себя увековечить эту ночь. Женщина вздохнула и отвела глаза, а потом снова напомнила о необходимости спешить в больницу…
Собственно, именно этим аспирант Леденеев и собирался заняться в первую очередь.
Внезапно перед самой сценой прощания хозяйка квартиры приняла какое-то новое неожиданное решение.
Ничем больше не способная помочь, смущённая и с долей недоверия Людмила что-то нашла в комнатах. Листок со старым стихотворением, по словам часовщицы, из дней её юности.
— Если честно, какую бы мелодию я ни играла, всегда в конце концов получается эта. Может, в том причина многих моих неудач, одно время даже приходилось её ненавидеть, но она была сильнее меня и проступала сквозь покровы каждого сыгранного мотива. Стихотворение на этом листке довольно точно рисует эту мелодию, если она вам понравилась, как моему мужу, то и в словесной форме будет к душе. Только, пожалуйста, прочтите, когда уже уйдёте. Лучше потом честно поделитесь впечатлением.