Алая Завеса
Шрифт:
— Теперь точно конец…
— Сейчас он убьёт и её и вернётся…
— Полно любовных соплей! — крикнул сзади какой-то вервольф, и силой вырвал Пенелопы из рук Юлиана. — Есть дела поважнее!
Юлиан приподнял взгляд и первым делом увидел безнадёжно смотревшую на него Ривальду Скуэйн. Её держали едва ли не десять вервольфов, но она и не думала сопротивляться.
— Как ты это сделала? — спросил Сорвенгер, посмотрев на свои наручные часы. — Как ты это, Меркольт бы тебя побрал, сделала?
— Ты не
Юлиан прикоснулся к своей груди и обнаружил, что он так и не снимал всё это время оберег, дарованный ему когда-то Ривальдой Скуэйн. Он оказался не только защитой, но и путеводной нитью.
— Побрякушка! — крикнул один из вервольфов, державщий Юлиана и сорвал амулет с его шее.
— Право, низкий тебе поклон, — сказал Сорвенгер. — Какая изощрённая находка. Но какой в этом прок, если ты проиграла?
— Я была близка…
— Молчи уже! Время дорого, к делу! — скомандовал он вервольфам и вскинул руки вверх.
Все закопошились и совершенно не обращали внимания на безжизненное тело Яна Поборски, которого ещё несколько минут назад величали Молтембером. Он был для настоящего Молтембера всего лишь игрушкой, аргументов для достижения плана, пешкой в игре… Тогда Юлиану стало даже немного жаль этого двойника. Он ведь такая же жертва.
Теперь стало понятно, почему он выглядел так нелепо для злодея. И почему был таким живым.
А дальше всё было как во сне — ватного Юлиана волокли вниз по лестницам, он не замечал ничего, кроме каменных стен и далеко не был уверен, что Ривальда и Пенелопа живы.
Уже внизу, на сухом и холодном пустыре, вервольфы образовали большой круг и тогда Юлиан немного пришёл в себя. Пенелопа и Ривальда были всё езё живы, пусть и не в лучшем своём состоянии. Их берегли для какого-то важного дела. Другого дела.
Сорвенгер встал в самую середину круга и снова начал бормотать непонятные заклятья.
— Как ты собираешься телепортироваться отсюда? — спросила у него Ривальда.
— В этот раз я знаю конечный адрес. А адреса Крестовой Цитадели граф Акрур мне никогда не давал.
И, прежде чем Ривальда успела что-то ответить, а Юлиан что-то понять, все они снова оказались в тёмном адском вихре, засасывающем их всё глубже и глубже в непонятные свои недра. Они сужались до размера игольного ушка, но это самое ушко тоже становилось меньше и не собиралось пропускать их. Но в итоге сдалось.
Сорвенгер, Юлиан, Пенелопа, Скуэйн и ещё пара вервольфов оказались на крыше другого высоченного здания. А снизу простирался Зелёный Альбион. Во всей своей красе.
Юлиана вновь чуть не вырвало. Телепортацию он переносил не самым лучшим образом.
— Что это за место? — в суматохе спросил он и приподнял
— Не притворяйся, что не знаешь, — прошептала Ривальда, которая находилась ближе всех к нему.
— Центральные Часы Зелёного Альбиона! — торжественно возвестил Сорвенгер, даже приподняв руки вверх.
21. Кульминация
«Некоторые войны заканчиваются так, что неизвестно, кто победитель.»
Юлиана и Пенелопу уже никто не удерживал. Враги справедливо рассудили, что с крыши Центральных Часов сбежать им никуда не удастся, потому никакой опасности они уже не представляют. О существовании их двоих, казалось бы, все давным-давно позабыли.
Другое дело — Ривальда Скуэйн. С неё не спускали глаз, так как всё ещё верили, что она может выкинуть какую-нибудь роковую штуку, которая испортит всё.
Юлиану всегда хотелось увидеть столь большой город, как Зелёный Альбион, с такой колоссальной высоты, но явно не при таких обстоятельствах. Несмотря на ночь, Юлиан видел каждое здание этого города, даже каждую башню Академии принца Болеслава.
И символично, что в этот момент он находился именно с Пенелопой. Потому что то, что проходило сейчас, было действительно идеальное свидание. Вернее говоря, было бы им, если убрать отсюда Сорвенгера, пару десятков вервольфов и это странное существо в коричневом плаще.
Он стоял спиной ко всему происходящему прямо посередине своей сцены. С головы и до пят он был окутан в потёртый и местами порванный коричневый плащ. Но и через этот плащ было явно заметно его аномальную худобу.
Молтембер?
— Я ждал тебя, дорогая, — произнёс он сухим и металлическим голосом, так и не повернув головы. — Даже скучал. Скажи мне, а ты скучала по мне?
Ривальда помялась несколько секунд, но затем едва слышимым голосом пробормотала:
— Скучала.
— Тогда, может быть, обнимешь меня? — пафосно спросил Молтембер. — Предайся эмоциям и забвениям, как это было пятнадцать лет назад. Этот отрезок времени был лучшим в твоей жизни. Не так ли?
— Был до тех пор, пока я не узнала правду, — уже более громким голосом сказала Ривальда.
— Какую правду? Чем эта правда напугала тебя?
— Не заставляй меня повторять это снова. Открытие ворот альтернативного ада, уничтожение Парламента, контроль над Сообществом…
— Ты солжёшь, если скажешь, что не разделяла моих идей. Я сотни раз повторял тебе, что мы похожи друг на друга больше, чем кто-либо. За исключением одного. Я не умею предавать. А у тебя это хорошо получается.
Ривальда дёрнула правой рукой, словно попыталась вырваться из захвата, но ничего у неё не получилось.