Алая Завеса
Шрифт:
— Это всё герои книг! А мы настоящие герои и начинается настоящая война! Мы не можем допустить её, потому что это будет в сто крат хуже, чем то, что имеем сейчас. Ваше юношеское тело сейчас бурлит от переизбытка эмоций, но когда внутри всё перегорит, останется лишь прагматизм. И тогда вы поймёте, какую глупость совершили, предпочитая не обращаться к помощи других, а сумасбродно действуя самому.
— Как бы то ни было, оставить всё как есть мы не можем. Есть у меня ощущение, что Ривальда и Молтембер находятся в
— Вы предлагаешь отправиться поговорить с миссис Скуэйн? Выпалить всё как на духу и попросить помощи?
— Я ни за что не пойду к ней. Она отвратительна мне и я не хочу даже видеть её. Но те, кто защищают город, обязаны узнать правду и помочь мне. Отпустите меня и я отправлюсь в полицию.
— Туда, где вас арестовали и, судя по всему, оклеветали?
— Они арестовали меня, потому что Ривальда хитро водила их за нос и играла их умами, — сказал Юлиан. — Теперь уже у меня есть неоспоримые доказательства. Если я расскажу историю Молтембера и Ривальды Сорвенгеру, он сможет найти её правдоподобной и поверить.
Тейлор немного замялся. Был ли он готов отпустить юношу одного?
— У меня нет власти держать вас здесь, — сказал преподаватель. — Вы хотите чтобы я отправился с вами?
— Если можете, то отправьтесь. Если вы, честный человек, покажете ваше доверие ко мне, Сорвенгер найдет мои доводы более убедительными.
— Вы говорите правильные вещи, но они не идут на пользу осторожности. Что если мы разделимся, и вы отправитесь, как и планировали, в полицию, а я пойду к миссис Скуэйн? Я попробую поговорить с ней и выведать её настоящие планы.
— Вы полагаете, что я справлюсь один? — спросил Юлиан.
В любом другом случае он предпочёл бы действовать один, но сейчас, учитывая, что на карту поставлена жизнь Пенелопы, он был бы рад любой помощи.
— Даже если вы в розыске, у вас есть право слово. Просто воспользуйтесь ей. Под предлогом повинной, сдачи, чего угодно. Главное — найдите того, с кем поговорить.
Юлиан кивнул, однако уверенности в благоприятном условии не ощущал.
— Я постараюсь, — пробормотал он.
— Вы прошли славный путь, мистер Мерлин. Вы не плыли по течению, как это могло показаться. Вы сами писали историю и теперь можете оставить в ней жирный след. Я уверен, что вы способны на большее. Если у вас что-то не получится, я постараюсь помочь. В тюрьму вы не вернётесь.
Несмотря на то, что должного оптимизма слова Тейлора не внушали, Юлиан очень старался в его слова верить. Во всяком случае, в такие тяжёлые времена во что-то верить надо, и абсолютно не важно во что. Главное — это сила веры.
— Вы поможете мне добраться? — в надежде спросил Юлиан.
— Да. Помогу.
Всю дорогу Юлиана не покидали дурные мысли. Какие ещё загадки крылись впереди? Подходит ли история к концу, если он наконец-то распутал ведущий к ответу
И не подвёл ли он мистера Тейлора, который по сути всю ночь укрывал у себя преступника? Всё это могло свети голову, а голова должна быть свежей как никогда, ведь момент его ожидал крайне ответственный.
Преступник, который шёл сдаваться — разве таким Юлиан видел себя ещё пару месяцев назад? Может быть, но явно не обвинённый в убийствие и не подозреваемый ещё в двух.
Когда мистер Тейлор ушёл в другую сторону, Юлиан остался в этом мире один. Не смеющий никому доверять, имеющий право полагаться сам за себя.
Едва завидев юного беглеца, вооружённые полицейские выскочили на улицу, а Юлиан поднял руки вверх.
— Я сдаюсь! — громко и уверенно, как только мог, проговорил он.
— Арестуйте его! — сказал какой-то полицейский, после чего его коллеги заломили Юлиану руки за спину и повели вперёд.
— Мне нужен прокурор Сорвенгер! — крикнул Юлиан, но на его слова особо не отреагировали. — У меня для него важная информация!
— Ты не можешь удостоиться личной аудиенции с герром Сорвенгером, — ответили ему. — Такой прерогативы у преступников нет.
— Я буду разговаривать только с ним! — не унимался Юлиан. — Я готов написать повинную, но только в его присутствии.
Конвой остановился и полицейские призадумались.
— Какая у тебя информация для него? — спросил начальник конвоя.
— Я всё расскажу только ему. Вам я не скажу ни слова.
— Мы сможем выбить у тебя слова.
— Но герру Сорвенгеру выбивать не придётся, я сам всё расскажу. Это поможет закрыть вам дело прямо сейчас.
— Как будем действовать, Марв? — спросил полицейский у своего коллеги.
— Я спрошу у Сорвенгера. Если позволит, то мы разрешим мальчишке.
В этом время Юлиану отцепили руки и запечатали их в наручники. Надо сказать, ощущения не улучшились, потому что ношение металлических наручников не было самым приятным делом на свете.
— Ждите здесь, — сказал начальник конвоя и отправился в кабинет Сорвенгера.
Лишь бы он был один. Лишь бы с ним не было вездесущей Ривальды Скуэйн. Это могло бы всё испортить.
Через пару минут Марв вернулся и сказал:
— Заводите к Сорвенгеру. Он сказал, что можно.
С души упал камень. Первый шаг Юлиан сделал и сделал довольно уверенно. Без особо неприятных обстоятельств.
Дверь раскрылась, Юлиана завели туда, словно он мог ходить сам, после чего уже оставили его и Сорвенгеру наедине.
Юлиану стало достаточно неловко. Он не помнил, чтобы когда-то оставался наедине с этим строгим прокурором, тем более в свете таких обстоятельств. Но, благо, никакой Ривальды тут не было и в помине. Похоже, что сегодня она не решилась жертвовать своим выходным.