Альбион

Грант Джон

— У нас неплохо получилось, — сказала Ланьор своим привычным равнодушным голосом. — Если дело так пойдёт, мы с лёгкостью возьмём Эрнестрад.

Она вытерла кровь со своего меча о траву и вернула его в ножны.

— Здесь были убиты сотни, — хрипло сказал Лайан.

— Да. Разве это плохо?

— Я имею в виду сотни наших, — от запаха крови его тошнило ещё больше.

— А ты хотел выиграть войну, не пролив ни капли крови? — Ланьор улыбнулась и поцеловала его в губы. Через два слоя кожаных доспехов он почувствовал мягкость её груди. «Это смешно, — подумал он. — Мы видели, как умирали

наши товарищи, а мне хочется целовать эту женщину до скончания века».

Они разошлись, всё ещё продолжая смотреть в глаза друг другу.

Те, кто пережил битву, собрались вокруг Рин и Марьи, державших перевёрнутый флаг Эллонии как символ победы. Многие крестьяне были ранены, и среди них ходили лекари, обрабатывая лёгкие и тяжёлые ранения. Когда Тот Кто Ведёт и Ланьор приблизились к центру группы, они услышали крики и стоны раненых. Снова Лайан подумал о том, стоила ли вся затея перенесённых людьми страданий. Прижимая к носу тряпку, с волосами, обагрёнными чужой кровью, он чувствовал себя глупо перед лицом своей армии.

— Мы победили! — кричала Рин. Толпа загудела, соглашаясь.

— Эллоны мертвы!

Снова согласие.

— И Тот Кто Ведёт снова ведёт нас!

Пошатываясь и спотыкаясь, с прижатой к носу тряпкой, Тот Кто Ведёт обнаружил себя в центре толпы. Ланьор провела его последние несколько метров и отошла в сторону, смешавшись с остальными воинами.

Лайан произнёс что-то вроде победной речи. Потом он так и не мог вспомнить, что же конкретно говорил, но отчётливо помнил, что речь была встречена приветственными криками его армии. И на всю оставшуюся жизнь он запомнил последующий период сна, проведённый вместе с Ланьор, когда они смеялись над полученными ими ранами. Его нос стал опять кровоточить, но она слизывала кровь с его лица. Она сказала тогда, что хочет иметь от него ребёнка, но он ей не поверил.

Сквозь рыжие волосы Ланьор деревья выглядели очень красиво, и он вскоре забыл о своих ранах.

* * *

Через несколько периодов бодрствования они остановились возле одной из самых больших деревень из всех, которые им довелось проходить. Сырость воздуха говорила о том, что вскоре должен был начаться период дождей, поэтому многие воины занимались тем, что возводили палатки и тенты из жердей, веток и трофейной одежды. Тот Кто Ведёт и Рин пешком по каменистому склону спустились в деревню.

Взяв её за тонкую руку, чтобы помочь перепрыгнуть через ручей, он снова вспомнил ночь, проведённую с Ланьор, которая в следующий период бодрствования смотрела на него, как на постороннего человека. Прогуливаясь верхом на своём Анане, он всё думал, не сон ли это, несмотря на то, что всё ещё помнил близость её тела. Может, то, что она хотела от него ребёнка было правдой. Может, это была её единственная цель?

Солнце палило вовсю, и он не мог сконцентрироваться на своих мыслях, поэтому просто наблюдал, как ноги Рин поднимают сверкающие брызги с поверхности ручья.

Он нагнулся и обнял её за плечи, на что она ответила ударом острого локтя по рёбрам:

— Не распускай руки!

Он засмеялся.

Рин принадлежала Марье, а Марья принадлежала Рин. Так повелось давным-давно. Редко, когда Рин или Марья решали

переспать с Синед.

Чтобы добраться до деревни, им пришлось буквально продираться через заросли бурьяна и колючего кустарника. Запах потревоженной травы был настолько силён, что Рин чихнула. Он искоса взглянул на неё, наблюдая, как вздрогнуло её тело, как поднялись и опустились плечи. Её икры были покрыты свежими и старыми царапинами, красные и коричневые линии которых сплетались в непонятные письмена. Под кожаными доспехами ощущалось упругое тело, а голые руки уверенно раздвигали стебли травы.

«Везёт же Марье» — подумал он.

За зарослями бурьяна кустарник вставал сплошной стеной, ограждавшей деревню от внешнего мира.

Расставив руки в стороны, Рин бежала впереди него и, перепрыгивая с бугорка на бугорок, изображала из себя высоко летящую птицу. Лайан улыбался, медленно шагая позади неё. «Если она захочет, то может убить человека голыми руками, и в то же время она — просто ребёнок. Если вдуматься, я — такой же». Он тоже расставил руки в стороны, и оба, смеясь, побежали вниз по склону.

Они приутихли, добежав до окраинных домов деревни, и последнюю сотню метров прошли, держась за руки, не глядя друг на друга.

Крестьяне, без сомнения, почувствовали приближение Того Кто Ведёт. Центральная площадь перед большим каменным амбаром была наполнена растерянными мужчинами, женщинами и детьми. Такое зрелище Рин и Лайан наблюдали уже бесчисленное множество раз. Когда они приходили в новую деревню, там происходило замешательство по мере того, как её население привыкало к мысли, что жизнь — это нечто большее, чем чередование легко забываемых эпизодов.

Крестьяне не заметили их появления. Одни разговаривали, некоторые даже спорили между собой. Их заметила лишь маленькая, чёрная с белыми пятнами, собака, сидевшая на задних лапах и критически осматривавшая чужаков.

Наконец и люди стали осознавать, что среди них находятся посторонние. Разговоры приутихли, и лица обратились к странным пришельцам. Мужчина был высоким и широкоплечим, в его светлых волосах играли лучи солнечного света так, что голова казалась окружена огненным кольцом. Женщина была чуть ли не наполовину меньше его ростом, но выглядела столь же сильной. Её лицо, обрамлённое чёрными, как смоль, волосами, было столь узким и худым, что напоминало лицо недоедающего ребёнка. Они держались за руки, но не выглядели любовниками.

Жители деревни никогда не видели никого из посторонних, если не считать эллонские патрули, и совершенно не знали, что им делать с посетителями. Убить их? Уделить им внимание? Молиться на них?

Всё это Тот Кто Ведёт устало прочёл на их лицах.

Как и в других посёлках. Они с Рин показали, что собираются следовать до центра деревни. Крестьяне, как всегда, расступились, давая им проход. Маленькая голая девочка с колышущимися, как море, волосами бежала впереди, показывая дорогу.

Лайан почувствовал нечто странное — что-то неопределённое исходило от соседних домов. Он вопросительно посмотрел на Рин и понял, что она ничего не заметила. Она спокойно, с улыбкой наблюдала за коричневой вихляющейся попкой ребёнка, семенящего впереди.