Альбом каноника Альберика

Джеймс Монтегю Родс

«Перочистка? Нет, ее здесь нет. Крыса? Нет, слишком черная. Крупный паук? Не приведи Господь…нет. Боже милостивый! Лапа, как на рисунке!

В следующее мгновение он понял все. Смугловатая кожа, обтягивающая кости и ужасающей силы мышцы, грубые черные волоски, длиннее, чем на человеческой кисти, когти-крюки, венчающие пальцы — серые, острые, ороговевшие.

Он вырвался из кресла, сердце заходилось от смертельного, непреодолимого страха. Опираясь левой лапой на стол, тварь медленно поднималась

из-за спинки кресла и уже простерла правую лапу над его головой. С плеч свисали черные лохмотья, жесткая шерсть покрывала, как на рисунке, все тело. Нижняя челюсть была небольшой и — вот верное слово — узкой, как звериная, за черными губами виднелись зубы, нос отсутствовал, а пламенные глаза с черными змеиными зрачками, исполненные ненависти и жажды уничтожить все, в чем теплилась жизнь, были самой кошмарной частью зрелища. И они светились разумом — превыше животного, но ниже человеческого.

От увиденного Деннистаун испытал леденящий душу страх и глубочайшее презрение. Что он сделал? Что он мог сделать? Он не мог позже вспомнить произнесенные им слова, но твердо знал, что что-то говорил, что слепо вцепился в серебряное распятие, видел, как бес надвигается на него, слышал собственный крик — вопль животного, вызванный непереносимой болью.

Примчавшиеся тотчас невысокие крепыши Пьер и Бертран не видели ничего, но почувствовали удар, когда убегающее нечто пронеслось между ними. Деннистаун лежал в обмороке. Они просидели подле него всю ночь, а к девяти часам утра прибыли его друзья. Сам он, хотя все еще потрясенный, к тому времени практически пришел в себя. К его рассказу друзья отнеслись с доверием, особенно после того, как увидели рисунок и переговорили с ризничим.

Еще до зари старичок под выдуманным предлогом явился в гостиницу и с неподдельным интересом выслушал хозяйку. Он ничуть не удивился происшедшему.

— Это он, он! Я сам его видел, — вот и весь его ответ, на расспросы же он отвечал заготовленным: „Deux fois je l’ai vu; mille fois je l’ai senti“. [7] Ни о происхождении книги, ни о подробностях тех встреч он и словом не обмолвился. „Вскоре я усну, и сон мой будет сладок. Зачем вы терзаете меня?“ — закончил он. [8]

7

Дважды я его видел и тысячу раз чувствовал (фр.) — прим. пер.

8

Тем же летом он скончался. Дочь его вышла замуж и переехала в Сен-Папуль. Она никогда не понимала обстоятельств отцовского помешательства. — прим. авт.

Мы никогда

не узнаем, через что пришлось пройти ему или канонику Альберику де Мольону. На обороте рокового рисунка обнаружились строки, которые могли бы пролить свет на минувшие события:

„Contradictio Salomonis cum demonio nocturno.

Albericus de Mauleone delineavit.

V. Deus in adiutorium. Ps. Qui habitat.

Sancte Bertrande, demoniorum effugator, intercede pro me miserrimo.

Primum uidi nocte 12^{mi} Dec. 1694: uidebo mox ultimum.

Peccaui et passus sum, plura adhuc passurus. Dec. 29, 1701 [9]

9

Противостояние Соломона и демона ночи. Работа Альберика де Мольона. Стих. Избави меня, Господи. Псалом. Заступник мой еси и Прибежище мое (90). Святой Бертран, гонитель демонов, молись за меня, грешного. Впервые увидел его ночью 12 декабря 1694 года, вскоре увижу его в последний раз. Я грешен и за то страдаю, и еще предстоит мне страдать. 29 декабря 1701 года (лат.).

"Gallia Christiana" в качестве даты кончины каноника приводит 31 декабря 1701 года. Тот умер "в постели, от внезапного приступа". Детали такого рода редко встречаются в великом труде Сен-Мартов (французская поэтическая династия). — прим. авт.

Никогда не понимал до конца отношения Деннистауна к описанным выше событиям. Как-то раз он прочел мне отрывок из Экклезиаста: „Есть духи, лишь для мести сотворенные, и в ярости своей лишь боль несут“. В другой раз он сказал: „Исайя был очень разумным человеком. Не повествует ли он о ночных чудовищах в руинах Вавилона? А что мы теперь о них знаем?“

Поразил меня и другой его вывод, с которым я полностью согласен. В прошлом году мы отправились в Комменж на могилу каноника Альберика. Нас ожидало внушительное мраморное сооружение с изображением каноника в пышном парике и сутане и с затейливым панегириком под ликом. Я заметил, что Деннистаун некоторое время беседовал с викарием церкви Святого Бертрана, а на обратном пути он обратился ко мне: „Надеюсь, в этом нет ничего плохого…ты ведь знаешь, я пресвитерианин, мы против месс, но я…я думаю, предстоит еще отслужить молебен за упокой души Альберика де Мольона“. Помолчав немного, он добавил с легким северо-британским акцентом: „Не думал я, что заупокойная месса может значить так много“.

* * *

Книга эта теперь в Собрании Вентворта в Кембридже. Рисунок был сфотографирован, а после сожжен Деннистауном в день, когда он после первого своего визита покинул Комменж.