Альбуций
Шрифт:
По рассказам Сенеки, в самые пасмурные дни он сетовал: «Numquid perpetuus ignis exstinctus est?» (Стало быть, угас вечный огонь?) И еще говорил так: «Я ненавидел Спурию. Но от нее родилась плодовитая дочь, эту я любил. Она умерла в родах, и ее лицо запечатлено у меня в голове, за оградою моего лба. Другая моя дочь — старшая — жирная незамужняя распустеха с утробой, полной вина, и маткой, полной спермы, которую не умеет спускать. Полия обожает меня, но, увы, без особой взаимности».
Это Альбуцию принадлежит изречение: «Introrsus erumpentes lacrimas ago» (Я отвергаю слезы, готовые пролиться).
В углу дома
Глава четырнадцатая
ОТЦЫ И СЫНОВЬЯ
Он страстно хотел иметь сыновей. Но рождались только дочери: одна мертвая, вторая — миланка, третья — Полия. Он никогда не говорил о своем отце. Но вспомним о жалобе отца в его «Предводителе пиратов»: «Всюду под внешним покровом звучат стенания сыновей». А сын, предводитель пиратов, спасшийся некогда от гибели в морской пучине, ответил на это: «Ты всегда желал мне смерти».
Альбуций завершил свой роман так: «Мы лишь жалкие обломки в любви отцов». Короткие пересказы сюжетов, записанные Сенекой, Цестием, Ареллием и Азинием Поллионом, суть все те же обломки в любви просвещенных людей. Я поочередно излагаю здесь восемь из этих обломков.
СЫН, РАСТИРАЮЩИЙ ЯД
TER ABDICATUS VENENUM TERENS 1
Некий отец возненавидел своего сына. Трижды он выгонял его из дома.
И трижды суд заставлял отца восстанавливать сына в правах. Однажды отец застиг сына за растиранием ядовитого порошка.
— Что ты делаешь? — спросил отец.
По взгляду сына он догадался, что тот намерен его убить, и понял, какая причина толкнула юношу на это злодейство. Одной рукой он схватил ступку из желтого мрамора, другой вцепился в плечо сына. Плечо сына дрожало под его пальцами. Не выпуская ступки и сына, он тут же доставил их к судье.
12
Трижды отвергнутый приготовляет яд (лат.).
— В четвертый раз я отрекаюсь от своего сына, — объявил отец. — Он толок яд в желтой мраморной ступке. Вот эта ступка.
Судья допросил сына. Сын признал, что готовил яд, однако сказал:
— Mori volui (Я хотел умереть). Трижды отец выгонял меня из дома. Похоже, во мне есть нечто ужасающее. Нечто внушающее ненависть моему отцу. Я не достоин жить. Я устал переносить эту ненависть. Мне захотелось скорее покончить с собой. И я приготовил яд.
Отец:
— Нет. Он замышлял убийство.
Сын:
— Нет. Я растирал в порошок отраву для самоубийства. Если родной отец не желает меня видеть, значит, я
В этом месте Альбуций повышал голос и произносил, подражая хриплому басу отца:
— Cum se mori velle dicat vitam rogat! (Он говорит, что хочет умереть, а сам молит о жизни!)
С этими словами отец взмахнул желтой мраморной ступкой, обрушил ее на связанного сына и раздробил ему голову. Кровь и мозг сына брызнули отцу на руку. Он сказал:
— Он ведь жаждал смерти. Отцовскую любовь нужно заслужить.
Отца оправдали, признав за ним право на самозащиту. Он поместил прах сына в желтую мраморную ступку, сказавши при этом: «Вот оно — лекарство».
ДВА БРАТА
FRATRES PANCRATIASTAE
В одном провинциальном городе некий человек подготовил двух своих сыновей к атлетическим состязаниям в Олимпии. Он выставил их как борцов. Им выпал жребий бороться друг с другом. Когда братья перед началом боя умащали друг друга маслом, отец подошел к ним и сказал:
— Abdico eum qui victus erit (Я выгоню из дома того из вас, кто потерпит поражение).
В полдень, когда жара достигла апогея, оба юноши, истекая кровью и потом в ожесточенной борьбе, испустили дух. Но, даже умирая, не разомкнули тесного объятия. Было решено оказать им божественные почести (sic: divini honores). Их мать, встав с места, обвинила своего супруга в бессердечной жестокости:
— Бой был неравным. В нем было двое сражавшихся, но трое участников — твое слово и их руки.
— Значит, не три, а пять.
— Даже в преддверии смерти над ними довлела твоя угроза.
— Я не собирался ее осуществлять. Я сказал это, чтобы они стремились к славе.
— Они не могли ни победить, ни проиграть. Каждый из них мог стать либо братоубийцей, либо изгнанником.
— Жена, почему ты обрушиваешь на меня свою ненависть? Ведь нас постигло общее ужасное горе.
— Умирая, они слышали твой голос. Он неумолчно звучал в их ушах: «Abdico eum qui victus erit.» (Я выгоню из дома того из вас, кто потерпит поражение).
ПРЕДАТЕЛЬСТВО ОТЦА
CAVETE PRODITIONEM 1
Некий отец и его сын оспаривают друг у друга должность командующего армией. Сын получает этот пост, ведет армию в бой, побеждает. Но неожиданно его захватывают в плен; враги выкалывают несчастному глаза, отрезают уши, а потом казнят. Один из солдат, поверженных на поле битвы, произносит, едва дыша и захлебываясь кровью, два слова:
— Cavete proditionem! (Берегись предательства!).
Отца находят живым в нескольких милях от места сражения. Приподняв его тунику, обнаруживают подвешенный меж ног мешочек с золотом. От этого романа Цестий сохранил всего два коротеньких отрывка. Вот первый из них: «Наличие денег свидетельствует о предательстве». Второй же широко известен: «Tristiorem istum vidimus cum filius imperator renuntiatus est quam cum captus» (Мы увидели, что он с большей печалью принял назначение своего сына, нежели весть о его плене).
13
Берегись предательства отца (лат.).