Алчность

Мосс Тара

— Знаете, я просто не могу дождаться, когда увижу Гонконг, — тем временем щебетала Тюремщица. — Мы всегда хотели сюда съездить.

Пограничник остался безучастным.

Заткнись, женщина.

Черные глаза прищурились, вновь пристально осматривая пару, вглядываясь в фотографию Бена Харпина…

Чтобы больше походить на него, Эд покрасил свои рыжеватые волосы в темно-каштановый цвет (безнадежно испортив шикарную фаянсовую раковину), но лицо у него было уже, нос — другой формы, к тому же он был ниже ростом. Не исключено, что подобные отличия заслуживали мимолетного взгляда, но чтобы его изучали как под микроскопом?! Он намеревался избавиться

от Тюремщицы, особенно после того, как она доказала, что не может быть полезной в качестве источника денег, сняв со своего счета какие-то жалкие двести долларов. Сьюзи уверяла, что это все, чем она располагает, — остальные деньги, мол, вложены в некий бизнес. Но едва он узнал об отъезде Макейди, его планы изменились. Эд отлично понимал, что полиция разыскивает его во всех портах. Мужчина, путешествующий в одиночку, будет выглядеть подозрительно, но что, если они прикинутся мужем и женой? То, что он ускользнул из сиднейского аэропорта, принесло ему огромное облегчение. Эд держался спокойно, но при этом прекрасно понимал, что не смог бы сохранять невозмутимость без своей «жены» и измененной внешности. Однако пока радоваться свободе рано. Пока рано.

Черные глаза, прищурившись, продолжали изучать документы…

Давай же пропусти нас.

Офицер тянул резину. Другие пассажиры уже прошли таможенный досмотр, а их все не пропускали. Эд почувствовал, что начинает потеть. Заметил ли офицер, что он нервничает? Может, его черные глаза приметили, что с ним что-то не так?

Он ожидал услышать что-нибудь вроде «Пройдите, пожалуйста, сюда» или, что еще более вероятно, несколько беглых приказаний на китайском, после чего на них накинутся вооруженные охранники и увезут в тюрьму. В сиднейском аэропорту он нервничал, когда ему пришлось снять ботинки и брючный ремень, чтобы пройти сквозь большую раму интраскопа, но охранник по другую сторону барьера улыбнулся и пропустил их с Тюремщицей без задержки. Казалось, никому и дела нет до неприметного шатена и его вульгарной женушки. Именно на это Эд и рассчитывал. Но что, если они столкнутся с полицией? Может, они уже заподозрили Тюремщицу в содействии Эду Брауну?

— Спасибо, — без улыбки произнес человек и махнул рукой в сторону другого офицера.

В животе у Эда похолодело.

С его точки зрения, тот ничем не отличался от предыдущего — такая же форма, такие же черные глаза, фиксирующие каждое их движение… Китаец подвел их к большой машине непонятного назначения и протянул руку за их паспортами. С бешено бьющимся сердцем Эд отдал ему паспорта.

— Австралийцы? — с сильным акцентом спросил офицер.

Оба кивнули.

Офицер еще раз проверил паспорта.

Сидевшая за пультом странной машины женщина в хирургической маске навела на них какой-то датчик и внимательно посмотрела на монитор. Эд почувствовал, как по виску стекает капля пота.

— Спасибо, да, — сказал офицер и вернул им паспорта вместе с какими-то документами.

Пронесло.

К паспортам была приложена брошюрка об атипичной пневмонии. Медсестра за компьютером проверяла их температуру на предмет обнаружения симптомов простуды. Теперь они были свободны.

Эд улыбнулся.

Они с Тюремщицей забрали багаж, миновали других вооруженных охранников и наконец, пройдя через раздвижные двери, окунулись в душную какофонию гонконгского утра.

Контроль пройден.

Ну вот и все. Эд Браун в Гонконге.

И на этот раз Энди Флинна здесь нет.

Глава 46

Во

вторник утром, около половины девятого, Макейди, довольная и спокойная, уже шла по Центральному округу Гонконга. От обилия достопримечательностей разбегались глаза.

Гигантское здание Банка Гонконга высилось над ее головой, устремившись в небо выше всех остальных бетонных башен, пронзающих небо во всех направлениях. Пуховые облачка отражались в тысячах окон офисов, рассыпанных по неисчислимым кварталам плотной застройки городских джунглей. Столько миллионов людей на одном маленьком острове! Мак ощутила непривычное волнение, двигаясь в плотном потоке незнакомцев, бурлящем на оживленных улицах делового района. Безусловно, и она выглядела здесь чужой. Ее впечатляющий рост и европейские черты лица превращали девушку в белую ворону, но большинство людей вежливо отводили глаза в сторону.

Сверкающие витрины магазинов известных модельеров манили со всех сторон: «Луи Вюиттон», «Гуччи», «Живанши», «Дольче и Габбана», «Кристиан Диор». Как и большинство моделей, Мак не раз демонстрировала их наряды в фотостудиях и на подиуме, но не могла позволить себе их купить. Однако глазеть на витрины и мечтать было приятно.

Заметив на противоположной стороне улицы вездесущую зеленую вывеску «Старбакс», Мак рассмеялась. «Старбакс» распространился по всему свету, как десятилетия назад — «Макдоналдс». Она покачала головой, вспомнив сиднейскую встречу с Лулу. И с Энди.

Она ему так и не позвонила.

А что ты ему скажешь, когда позвонишь?

Несмотря на то что судьба, казалось, делала все возможное, чтобы их разлучить, Мак хотелось с ним поговорить. Мысль о том, что она оставила его, расстраивала ее гораздо больше, чем того хотелось.

— Копии часов! Копии часов! — крикнул кто-то. Она обернулась. Высокий индус с пачкой размноженных на ксероксе брошюр попытался всучить ей одну из них. — «Ролекс»?

— Нет, спасибо, — ответила она и, дождавшись зеленого светофора, перешла через дорогу с толпой других пешеходов. Молодая девушка со множеством торчащих косичек и в ботинках, сияющих неоном, указала на Мак и что-то взволнованно сказала своей подружке. Кто знает, что они подумали, глядя на высоченную белую женщину с пышной светлой шевелюрой? На их месте Макейди тоже непременно бы рассмеялась.

— Фэйт Хилл! Фэйт Хилл! Фото! Фото!

Что?

Девушка с косичками подбежала к ней. Она и ее подруга выглядели как токийские панки, и Мак подумала, что, вполне возможно, они тоже приезжие.

— Фэйт Хилл! — повторила девушка, сияя от восторга.

— Извините, но я не Фэйт Хилл, — вежливо улыбнулась Мак.

На ее заявление никто не обратил внимания. Восторженные улыбки и хихиканье не прекращались. Мак подумала было о том, не назвать ли им свое настоящее имя, чтобы доказать, что она не является высокой блондинистой певицей в стиле кантри, за которую ее приняли, но передумала. Если они не говорят по-английски, имя «Макейди Вандеруолл» ничего им не скажет.

— Фото! — радостно тараторила девушка с косичками — Фото!

Появилась блестящая компактная цифровая фотокамера размером не больше зажигалки, и девчушки стали оглядываться по сторонам в поисках человека, который бы снял их с Мак. Отлично. Мак стояла рядом с хихикающей парочкой лет тринадцати от роду, пока какой-то угрюмый бизнесмен, обменявшись с девушками несколькими фразами на китайском, не уступил их настойчивым просьбам. Получив снимок, девчушки убежали, вне себя от радости.