Алчность
Шрифт:
— Смеешься?
— Да, ты не поверишь. Я почувствовала себя плохо — наверное, съела что-то некачественное — и сдуру подумала, что залетела. Разве не смешно?
— Но ты же, надеюсь, не залетела, правда?
— Нет-нет-нет. Я провела тест. Нет! Представляешь, о чем я подумала?
— Так у тебя все хорошо?
— Да, небольшая паранойя, в остальном прекрасно.
— Знаешь, твой отлет был на первых страницах всех газет.
— Вот как? — Энди посылал ей сообщения, но она их не читала. Так вот о чем он хотел ее предупредить!
— Да, газеты раструбили, что ты сбежала
Макейди снова почувствовала спазм в животе.
— Я и не думала, что об этом напечатают в газетах. Так и написали — улетела в Гонконг?
Эд читает газеты. Эд знает, где я.
— Фотка вышла грандиозная, — щебетала Лулу, но Мак ее почти не слушала.
Эду известно, где я.
— Мак?
Но он не может до меня добраться. Он не сможет покинуть страну. Его схватят, думала она.
— Мак? — обеспокоенно переспросила Лулу.
— Извини, Лулу. Все в порядке. Я хочу еще раз поблагодарить тебя за то, что была рядом со мной во время процесса и за все остальное.
— Не стоит. Как прошло шоу?
— Хорошо. Шла сразу после Жизели. Худая, как палка, но милая. Кстати, нужно бежать в агентство, узнать, нет ли новых приглашений на работу. Береги себя, о'кей?
Мак прошла мимо стойки приемной «Вань Моделс» и направилась к столу агента по найму, чувствуя себя ужасно надоедливой. Сэм, ее агент, деловито стучал по клавишам компьютера. Некто по имени «Норка-3» получит неплохую сумму за съемки для журналов. Мак и сама не отказалась бы от такой работы. Можно было бы оплатить кое-какие университетские счета.
— Еще секунду, — улыбнувшись, сказал Сэм.
Мак отошла к стене, покрытой фотографиями моделей, и полюбовалась изображенными на них девушками. Инь. Алексус. Федра. Инес. Алсу. Что, нормальных имен уже никто не носит? Среди прочих она увидела лица из Евразии и смазливые мордашки китайских моделей, неестественно бледных. Лишь некоторые, вроде Макейди, имели европейские или североамериканские черты. Все молодые, но некоторые, судя по именам, уже замужем. На глазах Макейди за несколько лет супермоделей постепенно сменили свежие лица девушек, быстро забываемых, не сумевших оставить заметного следа на банковских счетах модных дизайнеров, как прежде это делали большие звезды подиума. Старая гвардия ушла, за редкими исключениями, вроде Кейт Мосс, гневливой Наоми Кэмпбелл, до сей поры сохранивших великолепную внешность и форму. Мак немного скучала по тому времени, когда со страниц и экранов не сходили изображения полнокровных, атлетических; со здоровой внешностью супермоделей, вроде Клаудии Шиффер или Полины Порижковой. Ах, эти золотые годы супермоделей. Они сделали мир моды столь притягательным для подростка Макейди. В наши дни Жизель, пожалуй, единственное имя, известное за пределами бизнеса.
Должно быть, я старею.
— Маккейди. — Сэм, закончив стучать по клавишам компьютера, повернулся во вращающемся кресле. — Как поживаешь? Выглядишь отлично.
Неужели?
— Г-м, спасибо. — Всего лишь пустая болтовня агента. Они просто обязаны так говорить.
— Некоторые из наших клиентов, видевшие тебя на шоу, были потрясены. Ты снимаешься в купальнике?
— Да. —
— Фантастика. Я им сообщу.
Новая работа может сделать ее путешествие успешным, по крайней мере в финансовом отношении, раз уж по всем остальным статьям оно провалилось.
— Был еще один клиент, из журнала «Мода», спрашивал о тебе сегодня, но, боюсь, разговор прервался.
Мак вопросительно подняла бровь.
— Надеюсь, они позвонят снова. Думаю, съемки планируются на следующие две недели. Клиент знает тебя по Австралии. Интересовался номером твоего телефона. Виктор Томас, кажется.
Мак сжалась. Она не знает никакого Виктора.
— «Мода»? Итальянский журнал? Ты не дал ему мой номер?
— Ты не знаешь этого Виктора?
— Кажется, нет. Кто же звонил?
— Мы же никогда не разглашаем деталей вашей работы.
Мак расслабилась.
Она еще надеялась получить работу до отъезда, но и не хотела надолго откладывать возвращение домой. Ей так хотелось вернуться к отцу, убедиться, что он здоров. И еще ей хотелось вернуться на остров Ванкувер, чтобы вновь жить в мире с самой собой. Там она будет чувствовать себя в безопасности. Она хотела, чтобы как можно большее расстояние отделяло ее от Эда Брауна. И пожалуй, от Энди Флинна.
Глава 62
Энди сидел на краешке больничной койки Джимми, стараясь разобрать его каракули на планшетке. Повертев ее так и сяк, он сказал:
— Ты написал какую-то абракадабру.
На левой стороне лица Джимми, сохранившей способность к мимике, появилось некое подобие улыбки. Инсульт, пережитый им на операционном столе, парализовал всю правую половину тела. За последние четыре дня его состояние несколько стабилизировалось, но говорить о том, что он выкарабкался, пока было рано. Ему придется заново учиться говорить, ходить, все начинать сначала. Пока основным средством общения стали записки, которые он писал левой рукой. На беду, Джимми от рождения был правшой.
Он жестом попросил вернуть планшетку. Энди передал ее и стал смотреть, как друг изображает на бумаге некое подобие пары яиц.
— Скребешь, как курица лапой. Половины не разберешь.
Энди осторожно пытался выжать у напарника хоть немного информации о событиях, приведших к побегу Эда.
— Флинн!
В дверях стояла констебль Махони.
— Входи.
Карен вошла в палату, ее рыжие кудряшки были аккуратно собраны в хвостик.
— Привет, — улыбнулась она. — Как вы себя чувствуете, детектив Кассиматис?
Джимми лежал бледный, под глазами залегли черные круги. Правая сторона его лица оставалась застывшей и неживой, перекошенной под странным углом. Левый уголок губ насмешливо дрогнул, как будто Джимми хотел сказать: «А ты как думаешь?»
— Приятно видеть, что к вам возвращается чувство юмора, — хихикнула Карен. — Пройдет немного времени, и вы встанете на ноги. Энди, можно тебя на минутку?
Энди встал и вышел следом за Карен в коридор.
— Ты уже в курсе, что руку опознали? — спросила она. Как и любой стажер, Карен частенько опускала подробности. — Рука в раковине — часть обнаруженного в морозилке тела…