Алчность
Шрифт:
В дверь постучали. Генерал схватил подушку, быстро снял наволочку, сгреб драгоценности в нее и кинул под кровать. Это стучал Степан, старый слуга.
– Чай батюшка подать, али попозже? – спросил он.
– Попозже конечно! – нервно ответил генерал.
Когда Степан ушел, Лев Петрович достал наволочку и заглянул внутрь. Боже как красивы были эти камни в сочетании с золотом. А почему я так взволнован? – сам себя спросил Одинцов. – Ну не украл же я эти сокровища. Нашел, Бог помог. Лежат они в могиле уже более 500 лет, зачем? Вот мне Господь и дал счастье найти и собрать их. А почему я стал его выбором? – опять спросил он себя. – А почему не я? – ответил он себе же. – Чем я плох? Я всю жизнь верой и правдой, и что я заслужил?
Он тут же сел и стал писать рапорт на отпуск. Окончив, он запечатал конверт и отправил Степана на почту. Достал из-под кровати наволочку с сокровищами. Их нужно было надежно спрятать, так чтобы никто не нашел. Где? Вот вопрос. Тут он вспомнил, что был у него старый армейский друг капитан Потапченков.
Многое они пережили вместе с ним. И служил капитан в синодском приказе, т.к. после службы армейской пошел в монастырь, и стал монахом Сергием, сделал карьеру по церковной линии.
– Обращусь к нему! – решил Одинцов. Он собрал все сокровища, сложил в саквояж и поехал к нему. Встретил тепло и на просьбу сохранить и никому кроме самого Одинцова не выдавать – ответил утвердительно. При Льве Петровиче он взял саквояж и положил в деревянную коробку, а ее поставил в подпол своей кельи.
Более надежного тайника не сыскать подумал Одинцов.
К вечеру получив утвердительный ответ на свой рапорт относительно отпуска, он снял комнату неподалеку от кладбища, за 1 серебряный рубль приобрел форму копателя могил и заплатил старшему могильщику Фоме 5 рублей за то, что тот даст ему работу, т.к. по-иному устроится на доходное место могильщика не просто. Получив доступ на кладбище Лев Петрович, назвавшийся Игнатом, сбрил бакенбарды, надвинул картуз потуже на голову, и получил совершенно неузнаваемый вид
Два дня он копал могилы для покойников, потом закапывал их. Узнал секреты этого нехитрого ремесла, например, как копать, чтоб стенки не обваливались и т.д. На третий день покойников привезли всего двух, и он смог отлучиться по своим делам. Идя по алее он обратил внимание на необычного господина идущего навстречу. Он был роскошно одет, аристократ, но некое купечество было в его манере одеваться. Необычен он был тем, что шел с улыбкой на лице. Странно встретить на кладбище улыбающегося посетителя. При этом он нес старое ведро с каким-то мусором. Странный человек, странное поведение, сам несет мусор, хотя для этого есть кладбищенский дворник. Он что-то спросил, но Лев Петрович очень торопился, махнул в сторону и сразу забыл о нём. Подойдя к знакомой могиле, он заглянул в яму, юродивого не было.
–Гриша, Гришенька ты тут?
Тишина. Он взял несколько мешков, лопату и веревку с фонарем. Уверенно спрыгнул вниз. Пригляделся, гроб стоял на месте. Он зажег фонарь. Склеп осветился. Лев Петрович подошел к гробу и увидел, что тот пуст. Пуст совершенно, ни единого намека на, то, что в гробу даже был человек. Он наклонился с лампой к полу, ища золото и жемчуг на полу, там было пусто и чисто. Весь склеп был пустой. Только старый полусгнивший гроб стоял на мраморном постаменте.
– Что это, господи? – завопил Одинцов. – Ты так шутишь? За что ты так со мной? – кричал он, подняв голову в потолок. Он был в отчаянии. Только одна надпись, как издевательство виднелась на мраморной плитке потолка. Калуга.
– Причем
8
Никита Селиванович сытно поужинал. В доме, в котором он жил, пока как квартиросъемщик был дым коромыслом. В связи с готовящейся продажей дома Ипатова все арендаторы вынуждены были искать новое жилье и собирать пожитки одновременно. Это не мешало Бруслову – это вдохновляло его. Возможность скорого владения четырех этажным домом сладко томила его душу. Однако целый день он был в трудах. За день он снял всю копоть со стены, обменял два камня у ювелира Юровского – он быстро понял, что с немцем нужно дел больше не иметь. Немец он народ пугливый и законобоязненный, а ну заявит что, дескать, появился тут у нас Монте-Кристо. Нет! Тут нужно иметь дело со своим братом, который сам подворовывает и другим помогает, закон которому не указ, а пугало. Который живет по понятиям, а не по закону. И для этого лучшей кандидатуры, чем скупщик-еврей не найти. Потому что у христиан 10 заповедей, а у правоверного еврея их 613 и из них 365 запрещающих, согласно дням в году и 248 обязывающих – согласно числам костей и органов в человеческом теле. И как сказал скупщик Натан Юровский – когда мне все их соблюдать? Но этот человек был уникален тем, что родился он без двух пальцев на левой руке. По этой причине вся его философия сводилась к следующему.
– У меня нет двух пальцев, значить Мицва (перечень религиозных предписаний) для меня должен быть меньше на две заповеди, т.к. костей у меня меньше – я выбрал две заповеди. Один палец снял заповедь, не укради – второй не прелюбодействуй.
Поэтому Натан был самым известным скупщиком краденного.
Все воры знали, куда нести товар и кто даст цену. Кроме прочего дело для Натана было превыше прибыли, поэтому он имел безупречную репутацию в воровской среде. Ему и отнес камни Бруслов. Натан быстро посмотрел три камня, тут же сказал:
– Это балтийский янтарь, не возьму. Отдай в ломбард, а вот эту приятную парочку беру, – вынул 1000рублей. Бруслов скривился.
– Шо мало? Тогда забирайте и ходите ищите кто даст больше. Эти камни сырые, их обрабатывать надо, в изделие поставить, продать. Это все время. Такие камни просто, как бриллианты не покупают. Я работаю с фортовым клиентом – поэтому золотишко, бриллианты – это тот товар, который у них идет вместо денег и общаки они держат в этой валюте. А вот изумруд без предварительной обработки никак не продать. Поэтому 1000 даю.
– А что Вы скажите об этом камне?– спросил Бруслов, выкладывая перед Юровским желтый сапфир. Натан сразу посмотрел на Бруслова:
– Вы часом монетный двор не обчистили? – Потом он взял камень, покрутил, глянул на свет. – Это сапфир, редкий – это уже серьезные деньги. А серьезные деньги есть у серьезных людей. Я спрошу, – сказал он и отдал камень.
– Так Вы его не купите? – спросил Бруслов.
Юровский посмотрел внимательно на него и сказал:
– Шо Ви мине голову делаете? Натан Юровский либо делает гешефт, либо ничего не делает. Вы пришли ко мне с камнями, даже не понимая, сколько они могут стоить. Суете мне рядом янтарь на 10 рублей и сапфир на 100 000рублей и спрашиваете куплю ли я его? И шо я вам отвечу? Конечно, не куплю. Пришел шлемазал какой-то принес мне неприятностей и хочет, чтобы я и приобрел.
– Хорошо я вам скажу правду, но я прошу Вас никому более, – шепотом начал Бруслов. Юровский прервал его: – Правда – это товар, который никому не нужен. Получать товар, который не продать для бедного еврея – непозволительная роскошь. Поэтому все просто, я говору вам, Вы отвечаете – идет?
– Да, конечно!
–Вы раньше кому-нибудь показывали эти камни?
– Нет.
– Вы украли их?
– Нет.
– Они в розыске?
– Нет.
– Вы тот за кого вы себя выдаете?
– Да.