Алехин
Шрифт:
Он не выбирал выражений в своей статье «О новом белогвардейском выступлении Алехина», опубликованной 25 марта 1928 года в шестом номере журнала «Шахматный листок». А 25 мая в том же журнале появилось «Письмо в редакцию» старшего брата Александра Алехина — Алексея из Харькова. Оно было написано явно под давлением властей, жаждавших причинить чемпиону как можно больше боли. «Я осуждаю всякое антисоветское выступление, от кого бы оно ни исходило, будь то, как в данном случае, брат мой или кто-либо другой. С Александром Алехиным у меня покончено навсегда!»
Для Алехина, не оставлявшего мысли о возвращении на Родину, это был жестокий удар. Обрывались все нити, связывавшие его с Россией: с родными
Но у этой драмы имелся пролог, о котором почему-то никто из историков шахмат и журналистов не вспоминает. Ведь нечто подобное в адрес Алехина высказывалось Исполнительным бюро Всесоюзной шахматной секции еще 14 декабря 1926 года.
В тот день Исполбюро на экстренном заседании рассматривало письмо Е. Д. Боголюбова о его выходе из советского подданства, поданное 12 декабря в представительство СССР в Берлине. Напомню, что еще в 1914 году он был интернирован в город Триберг-ин-Шварцвальд, где женился на дочери учителя местной школы и остался в Германии. Боголюбов выступал в международных турнирах как представитель этого государства. В 1924 году он приехал в СССР, участвовал в ряде соревнований, стал в 1924 и 1925 годах чемпионом Советского Союза, завоевал первый приз на Московском международном турнире 1925 года.
В конце 1925 года Боголюбов по семейным и материальным обстоятельствам вернулся в Триберг-ин-Шварцвальд, где и прожил до самой кончины (18 июня 1952 года). Казалось бы, понятная каждому житейская ситуация.
Что же решило Исполбюро 14 декабря 1926 года по поводу заявления Е. Д. Боголюбова?
Приведу несколько выдержек из принятого тогда постановления, касавшихся, в том числе и А. А. Алехина.
Исполнительного бюро
Всесоюзной шахматной секции
О Е. Д. Боголюбове…
…… Исполбюро вынесло постановление:
…..Шахсекция смотрела и смотрит на шахматы, как на средство культурного подъема масс, и принципиально стремилась заимствовать и использовать все профессиональные достижения буржуазной культуры, в том числе и в области шахматного искусства.
Шахсекция, однако, никогда не смотрела на шахматы только, как на чистое искусство — тем более, только как на спорт, — и такой же строгой принципиальной выдержанности требовала от всех своих членов и организаций.
Вот почему она не сочла возможным вступать в какие-либо переговоры с Алехиным об участии его в международном турнире в Москве, считая этого мастера чуждым и враждебным советской власти элементом…
Значит, еще тогда, в 1925 году при определении состава участников Московского международного турнира Александр Алехин был причислен к врагам советской власти!
В заключительной части документа говорится:
Исходя из всего изложенного и считая, что гражданин Боголюбов, пойдя по стопам Алехина и явившись не первым, а может быть, и не последним ренегатом в этой области, сам поставил себя вне рядов шахматной организации СССР — Шахсекция постановляет:
1. Лишить гражданина Е. Д. Боголюбова звания шахматного чемпиона СССР;
2. Исключить гражданина Е. Д. Боголюбова из числа членов организации СССР.
Подводя резюме знакомству с этим документом, приходится признать, что Александр Александрович Алехин не в январе 1928 года после какой-то фразы, оброненной на банкете, а гораздо раньше, летом 1925 года, был руководящими деятелями Всесоюзной шахматной секции объявлен врагом. Они сами уже тогда оттолкнули гениального русского гроссмейстера, вместо того, чтобы искать контакты для общения и сотрудничества с ним, для возвращения
Тем не менее пронизанная злобой статья Крыленко и горькое, столь неожиданное письмо брата повергли Александра Алехина в отчаяние. Теперь, кажется, он уже окончательно терял надежду вернуться на Родину. В нем что-то надломилось, он весь сник, и озарявшая его еще вчера слава чемпиона мира потускнела.
Смириться с потерей всех связей с Россией было тяжко. Чтобы выстоять, Алехину требовалось обрести какую-то духовную опору. И она, может быть, мнимая, нашлась не без помощи Осипа Бернштейна. Эмигрировав из России в начале 1920 года, тот вот уже пять лет жил в Париже и, работая юрисконсультом в отделении германской фирмы, преуспевал в среде адвокатов.
У Алехина и Бернштейна было немало общего, и прежде всего — ярко выраженное творческое отношение к шахматам. Они провели вдвоем немало часов за шахматной доской и в Москве, и в Париже. Кроме шахмат, их связывали и общие профессиональные интересы: оба имели ученую степень доктора права. Но если для Бернштейна адвокатская практика была основным средством существования, то Алехин всецело посвятил себя шахматам.
Вероятно, где-то в начале мая 1928 года между ними, по инициативе Бернштейна, состоялась доверительная беседа. Осип Самойлович сказал, что он в поисках «общения с культурными образованными русскими людьми, стоящими выше всех партийных разногласий», решил вступить в масонскую ложу «Астрея», названную так по имени древнегреческой богини справедливости.
Одолеваемый сомнениями, Алехин все же последовал примеру Бернштейна. Тот заполнил анкету для приема в ложу 14 мая, а Алехин лишь накануне обряда посвящения в масоны — 21 мая.
Об этом автор книги узнал, изучая фонды Центра хранения историко-документальных коллекций (бывшего Особого архива СССР). Он был создан в Москве на основе русских документов, захваченных немцами на оккупированных ими территориях, в том числе в Париже, и вывезенных в Германию. При наступлении советской армии эти архивы и перешли вместе с другими трофеями в СССР.
Обряду посвящения в масоны предшествовали 20 мая 1928 года собеседования с соискателями в здании Великой ложи Франции на Rue Putequz, 8, где помещалась ложа «Астрея». После изложения своей биографии профаны (так назывались не посвященные в масоны) отвечали на вопросы.
О политических взглядах Александра Алехина в отчете одного из руководителей ложи Николая Тесленко говорится кратко, но вполне внятно:
«…Ко времени революции политические убеждения отличались неясностью для него самого и не были оформлены. Когда большевики захватили власть, он думал, что начнется что-то новое, хотя определенного представления не имел. До 1921 года служил у большевиков, занимая должность переводчика. Убедился в глубокой разнице между коммунистическими теориями и приложением их в жизни. Решил покинуть Россию.
Что касается его взглядов в настоящее время, то он не верит в возможность монархии, является сторонником демократического строя, но готов примириться с конституционной монархией, которая осуществит демократические принципы. К партиям не принадлежит…»
Отвечая на вопрос Тесленко о мотивах, побудивших просить о приеме в масонскую ложу, Алехин сказал, что стремится к этому, «тяготясь духовным одиночеством».
Это поразительное признание находящегося в ореоле славы 35-летнего Александра Алехина, всего полгода назад ставшего чемпионом мира по шахматам, которые являлись смыслом его жизни, обнажает глубокую душевную драму. Об истоках этой духовной неприкаянности гения мы уже знаем.