Алекс и Алекс 3
Шрифт:
Мужик у барьера, видимо, устав наблюдать за нами, отлипает в этот момент от опоры и направляется к нам.
— Алекс Алекс? — впивается он в меня рыбьими глазами, к тому же, не мигая.
— Он самый.
— Я — Ральф, межклановый арбитр, все мои данные есть в семье Хаас, — он очень коротко кивает в сторону Анны. — У меня к вам есть вопросы…
— Извините. Вы, видимо, в курсе, что я сейчас не совсем в состоянии вести беседы?
— На вид не скажешь, — слегка удивляется он. — Ходите, разговариваете, не шатаетесь даже.
— Это исключительно
— Вы не член какого-то из кланов?
— Нет, и никогда не был.
— Искрой никакой не владеете?
— Медицина, хань, второй уровень. — Алекс, присмотревшись к этому мужику, по внутренней связи отчего-то инициативно берёт бразды управления разговором в свои руки.
— Это не искра, — пренебрежительно отмахивается он. — Она бы вам не дала возможности… эм-м-м… Вы позволите быть с вами откровенным?
— Извольте.
— Полноценный бой неодарённого с выпускником. Малолетка-соискатель, если верить записи и свидетелям, каким-то образом держит все виды термоудара первую половину секунды или даже секунду. Там, где кожа обычного человека начинает обугливаться мгновенно, на вас это почему-то не работает. Или — работает с почти секундной задержкой. А затем, ровно за эту секунду неясно откуда берущейся форы, вы успеваете выскочить с места каста и целиться в вас надо по новой. Судя по записи вашей тренировки с Анной Хаас, мощность каста, проходящего по вам, вообще не имеет значения. Об этом же говорит и запись боя. Первую половину секунды тепловой урон по вам не проходит в принципе; вторую половину — со значительной потерей эффективности. И в итоге, свернув шею противнику, вы ещё и обвиняете его в использовании артефакта. — Он насмешливо смотрит на меня. — Я ничего не упустил в нашей постановке вопроса?
— Может, я сейчас что-то не то скажу, — оглядываюсь по сторонам, с удовлетворением замечая полное отсутствие внимания к нам окружающих. — Но ты, мужик, не обижайся.
Наступаю ему на ботинок и продолжаю:
— Я сюда попал из чуть иного заведения, и там правила простые. Ты мне сейчас предъявляешь, как будто это я в чём-то виноват. Мне очень жаль, если наш с тобой разговор чем-то повредит Анне, но… ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?! Я не клановый, никогда им не был. На дуэль согласился исключительно по личным причинам, которые раздевать догола перед тобой не обязан. Мне ваш клановый арбитраж интересен так же, как в жопе зубы. КАКОВА ЦЕЛЬ НАШЕГО РАЗГОВОРА?!
Алекс настаивает почему-то именно на таком ведении беседы.
Тип абсолютно не меняется в лице и даже не нервничает, снисходительно кивая мне:
— Я удовлетворён. Вы не могли использовать никаких артефактов, теперь это вижу чётко…
— Не лгите. Не лгите в присутствии Хаас. — Алекс изнутри сейчас почему-то считает, что именно в этот момент надо идти на обострение и резать правду-матку. Либо то, что мы с ним таковой считаем. — Вы сейчас, играя недалёкого дебила-служаку, решаете совсем иную задачу.
Хаас заинтересованно поднимает бровь. Фельзенштейн зачем-то извлекает
— Какую же? — этот козёл ещё и улыбается.
— Вы сейчас, по заказу какого-то клана, не могу определить точно, пытаетесь ответить на такой вопрос: моя победа — случайность? Или следствие чего-то более основательного, чем невероятное совпадение маловероятных уникальных слагаемых?
Анна в этом месте начинает сверлить этого мужика взглядом исподлобья и протягивает руку:
— Концентратор!
Тип, называемый почему-то арбитром, вообще без видимых эмоций засовывает руку в карман и отдаёт Анне ту самую бляху, которую она сняла с груди убитого.
— Кажется, арбитража между кланами в вашей развесёлой земле больше нет, — оптимистично влезает в беседу Моше.
Почему-то именно после этих слов Ральфа перекашивает.
— В точку, — удивлённо говорю товарищу. — Смотри, он сейчас первый раз за всю беседу искренне разозлился.
— Это у меня национальное, — смеётся одними губами Фельзенштейн, холодно глядя на Ральфа. — Я умею попадать в нужные точки, вы их называете болевыми. Арбитраж имеет смысл только при двух условиях. И первое из них — неангажированность арбитра и отсутствие у него личной заинтересованности, неважно какого рода.
— Кто такой? — цедит Ральф в сторону Моше.
— Прохожий, — пожимает плечами израильтянин. — Сделаем так. Поскольку я — единственный совершеннолетний с этой стороны, нам нужен кто-то ещё. Анна, звони отцу?
Хаас тягуче смотрит на Фельзенштейна, как будто пытаясь что-то сказать взглядом.
— Да никуда он не денется! — наш новый товарищ приобнимает арбитра за плечо, второй рукой утыкая ему в бок пистолет. — Обещаю!
Хаас моментально исполняет требуемое, причём с явным облегчением. Говорит она всё на том самом языке, который с пятого на десятое понимает даже Алекс.
Глава 6
— Мне знаешь, что непонятно? — пока ждём людей, посланных отцом Анны, пользуюсь возможностью пообщаться с Алексом. — Почему они тут все отрицают ханьскую искру? Я же не понаслышке знаю, что она есть. Более того, она отлично работает! Взять хоть и закалку тела. Без неё, сегодняшнее моё состояние было бы на годы работы. А тут…
— Не передёргивай, — перебивает меня сосед. — Во-первых, ты неплохо занимался спортом и раньше…
— Но не акцентированной закалкой организма!
— Неважно. Сегодняшнее твоё состояние — это лишь на тридцать процентов искра. На семьдесят — это всё же наша с тобой совместная работа.
— Упс. Я чего-то так к тебе привык, что воспринимаю и тебя, и чип, как часть себя, — смеюсь. — Но мы уходим в сторону. Такое впечатление, будто у всех одна и та же защитная реакция психики, которая заела. Но так же не бывает? Не бывает же одного невроза на всех? Или бывает? — добавляю, поскольку Алекс изображает смайлик, задумчиво трущий нос.